Волшебная нить

Тартынская Ольга

– Теперь ему грозит каторга...
– завершила свой рассказ Катя и все же не сдержала слез.

– Что ж, Богу будет угодно - оправдается. Молитесь за него и не теряйте надежды, - произнесла в утешение ей дама.
– Ваша самоотверженность заслуживает награды.

Она поднялась, легонько кивнула Кате и вышла из ложи. Девушка не сразу опомнилась. Она отерла слезы, успокоила дыхание и выскочила следом за дамой. Ей хотелось благодарить незнакомку за добрые слова и участие, но та уже была окружена блестящей свитой. Катя

не посмела вновь напомнить о себе.

Тут и Марья Власьевна с Наташей объявились. Началась лотерея. Разыгрывались забавные мелочи вроде фантов: вышитые кошельки и кисеты, тончайшие носовые платки, склянки с духами, бальные книжки, ножи для разрезания журналов, собственно модные журналы, - все это было пожертвовано дамами высшего света в лотерею. Государыня прислала дивный золотой футлярчик для румян и шелковый веер из слоновой кости. Вокруг сделалось весело, бестолково, суетно.

– Попытайте счастье, - обратилась вдруг к Кате обиженная графиня.
– Начинающим всегда везет.

– Да уж!
– подхватила Марья Власьевна.
– О прошлом-то годе, сказывали, некая бедная девица сорвала куш!

Долли неприязненно покосилась на шумную барыню, но поддержала беседу:

– Верно. Бывшая институтка, гувернантка Штосс выиграла в польской лотерее восемьсот тысяч злотых, по-нашему, четыреста тысяч рублей, целое состояние. Весь Петербург гудел, завидовали, от женихов отбою не было.

– А что теперь с ней?
– спросила Катя с вызовом.

– С кем?
– подняла брови графиня Забельская.

– С гувернанткой Штосс.

– Почему мне знать?
– пожала плечами Долли и отошла к Шеншину.

– Кто эта дама?
– шепотом спросила Наташа, провожая ее взглядом.

– Графиня Забельская, - коротко ответила Катя с презрительной гримасой.

– Ужель та самая?
– ахнула Наташа.

Неожиданно объявили, что после лотереи устраиваются танцы. Это взволновало публику, по толпе словно электрическая искра пробежала. Оркестр занял место в углу залы, и грянула музыка. Катя же вовсе не собиралась танцевать, но кавалеры обступили ее, приглашая непрестанно. Девушка понимала, что отказать нельзя, да Марья Власьевна подталкивала ее:

– Иди, матушка, танцуй, не обижай молодца.

Мадам Пашкова тоже кружилась в вихре танца, не зная устали, а она замужняя дама. Что ж Кате тогда отказывать себе в удовольствии? Обе подруги не сходили с доски весь вечер. В мазурке Катин стул оказался рядом со стулом графини. Забельская склонилась к ней и, тонко улыбаясь, предложила:

– Завтра здесь устраивается маскарад. Приезжайте, будет много веселее, да и вольней! Я пришлю за вами экипаж?

Катя пожала плечами, не зная, что отвечать.

– Скажите, куда прислать? Вы, верно, в Павловске остановились? Или в Царском?

Настойчивость графини была неприятна Кате. "Ей-то на что?" - подумалось невольно. Тут их разлучили кавалеры. Жаль, Марья Власьевна опять куда-то запропастилась, совета спросить не у кого.

Поначалу танцы для Кати казались тягостной обязанностью, однако постепенно она поддалась общему веселью. Успех кружил девушке голову, все вокруг казались милыми, добрыми, мало не родными. Князь Шеншин дважды приглашал Катю и вальсировал чудесно, развлекал ее остротами и комплиментами, приносил мороженое и сельтерскую воду. Кажется, он решительно желал понравиться свеженькой девице.

Порой при мысли о Левушке Катя чувствовала укор совести, но она утешалась тем, что приехала сюда для дела. Да и что за беда, коли она нравится и замечена? Теперь даже графиня Забельская виделась ей милой и привлекательной особой. И на маскарад, пожалуй, надобно ехать, это же для пользы дела! Вокруг зачарованной девицы вились великосветские щеголи и гвардейцы, ей шептали комплименты, жали ручку в танце, подавали уроненный платок или веер, пододвигали стул и прочая.

– Что означают эти бриллиантовые буквы на платье графини Забельской?
– спросила Катя князя Шеншина, с которым чувствовала себя уже вполне накоротке.

– Это вензель государыни Александры Федоровны. Графиня служит фрейлиной при дворе, им положено носить шифр, - терпеливо объяснял конногвардеец, снисходительно улыбаясь ее провинциальной простоте.

Долли словно почувствовала, что говорят он ней. Она подошла и доверительно взяла Катю за руку.

– Уговорите, князь, нашу прекрасную дебютантку приехать завтра в маскарад. Право, будет весело!

Шеншин открыл было рот:

– Однако...

Графиня не дала ему продолжить:

– Ах, знаю, знаю! У вас завтра дежурство, вы не можете быть.

И она тотчас увела Катю в сторону, усадила возле себя на кушетке за колонной.

– Вы приехали с московской дамой, Аргамаковой? Оставайтесь у меня до завтрашнего маскарада. Я покажу вам дворец, павильоны, погуляем в парке, а вечером как раз в вокзал. Подберем вам необыкновенный костюм...

Публика уже волновалась, ожидая ночного двенадцатичасового поезда на Петербург. Дачники, живущие в Павловске, продолжали танцевать и веселиться. Катя прилежно глядела по сторонам, но не видела ни Марьи Власьевны, ни Наташи.

– Я в Петербурге по надобности, - пробормотала она.
– Вовсе мне не до маскарада. Я в гостях здесь.

– Что ж, отчего бы и не повеселиться, раз уж оказались в Петербурге?
– с кошачьей мягкостью убеждала графиня.
– Это большая удача попасть сразу ко двору и иметь успех.

Она говорила то же, что нашептывал Кате ее внутренний бесенок. Да полно, так ли уж дурно поехать с фрейлиной в маскарад? Что как сам государь явится в маске, ведь можно будет его просить за Левушку!

– Бывает ли государь в маскарадах?
– спросила она у Забельской.