Волшебник
Шрифт:
Военные галеры, шедшие наперерез "Рассветному Бризу", теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое, подвижное крайдийское судно.
– У них на мачтах королевские штандарты Квега!
– вслух удивился Арута.
– Что им могло понадобиться так далеко на юге?
– Одни боги это ведают!
– развел руками Амос.
– Но я не советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. Он расхохотался над собственной
– Ведь Квег считает Горькое море чуть ли не своей собственностью!
Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня прошел без сколько-нибудь заметных событий.
Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером. Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь, стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он разглядывал их, стоя на замковой башне.
– Звезды считаете, а?
– спросил подошедший к ним Амос.
Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен к доверительной беседе.
– Да-а-а, - протянул он, - скажу я вам, джентльмены, ничто на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда непредсказуемо... И все же... В такие ночи, как эта, я благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!
– Да еще и философом в придачу!
– добродушно усмехнулся Арута.
– А как же вы думали!
– кивнул капитан.
– Под дубленой шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать! Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб, природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов: "Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив ко мне"!
– То же самое порой испытывал и я, - негромко, словно обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, - когда смотрел снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст которых - несколько тысяч лет.
Арута потянулся и протяжно зевнул.
– Уже совсем поздно. С вашего позволения, я пожелаю вам обоим спокойной ночи и отправлюсь спать.
– Направившись к своей каюте, он внезапно остановился и добавил: - Я не вполне разделяю ваши взгляды... Но я рад, что тяготы этого путешествия мне пришлось делить с вами обоими.
После его ухода капитан и Длинный Лук немного помолчали, по-прежнему разглядывая звезды. Но вот Мартин поймал на себе быстрый, цепкий, изучающий взгляд Амоса и вопросительно поднял брови.
– Ты хотел о чем-то спросить меня, Амос?
– Мне давно не дает покоя одно соображение, мастер Длинный Лук. Я знаком с тобой уже семь лет. Срок достаточно долгий, чтобы узнать человека, не так ли? А между тем я чувствую, что толком тебя не знает ни одна живая душа в Крайди.
Мартин слегка прищурился и с деланным безразличием ответил:
– Жители Крайди и его окрестностей знают
– Нет, мастер егерь, гораздо более!
– насупился Амос.
– Уж меня-то ты мог бы не держать за олуха! Я несколько лет прислушивался ко всяким сплетням и недомолвкам на твой счет да присматривался к тебе. Мне удалось-таки решить эту головоломку. Это случилось после того, как я однажды увидел тебя наедине с принцессой Каролиной.
Мартин принужденно рассмеялся:
– Уж не думаешь ли ты, что я, как герой детских сказок, влюблен в принцессу?
– Нет, ты в нее не влюблен, - спокойно ответил Амос.
– Ты просто любишь ее, как и подобает брату любить сестру.
Длинный Лук до половины вынул из ножен кинжал. Амос сжал его запястье своими крепкими пальцами.
– Умерь гнев, мастер Мартин. Не заставляй меня охлаждать его морской водой!
Мартин нехотя подчинился. Сила в этом противостоянии была отнюдь не на его стороне.
– Вот так-то лучше, - проворчал Амос, разжимая пальцы.
– Как тебе удалось узнать об этом? Я был уверен, что в тайну моего рождения посвящены только сам герцог и ближайшие из его советников.
Амос пожал плечами.
– Это было нетрудно.
– В голосе его прозвучала нотка самодовольства.
– Надо только не быть дураком и держать глаза и уши открытыми. Ведь ты очень похож на герцога. Если бы ты еще и бороду отпустил, весь Крайди догадался бы, кто твой отец. Да и Арута все больше становится похож лицом на его сиятельство, а значит, и на тебя, и все меньше - на покойную леди Кэтрин. Когда вы стояли у борта и разом обернулись ко мне нынче вечером, я с трудом различил, где ты, а где он. Взять к тому же то особое положение, в которое изволил поставить тебя лорд Боуррик. Ведь он личным указом назначил тебя главным охотником герцогства, и мастера до сих пор не могут простить ему этого.
Мартин сдвинул брови и хмуро проговорил:
– Ты ответишь мне жизнью, если проговоришься кому-нибудь о моей тайне!
– Не советовал бы тебе угрожать мне на борту моего корабля!
– вспылил Траск.
– Это вопрос чести!
Амос вытаращил глаза от удивления.
– Ну, знаешь ли! Герцог Боуррик не первый из вельмож, кто прижил сына на стороне. И не последний. Многие даже открыто признают своих внебрачных детей. И вовсе не в ущерб своей чести!
Длинный Лук резко повернулся к капитану. Взгляд его был исполнен печали и страдания.
– Речь не о его чести, Траск, - вполголоса проговорил он. А о моей. Признай он меня, тогда все было бы подругому. Он ведь даже не подозревает, что мать перед смертью поведала мне обо всем. В тайну посвящены только отец Тулли и, полагаю, мастер Кулган.
Амос провел ладонью по бороде и с сочувствием взглянул на охотника.
– Я тебя понял, Мартин. От меня никто и слова не услышит, клянусь! Но сдается мне, лучше бы ты открылся Аруте!
– Это уж мне решать, - хмуро ответил Длинный Лук.