Волшебный сон
Шрифт:
— У вас весьма разумный взгляд на азартные игры, в которых, несомненно, фортуна всегда против увлекающегося игрока.
— Мой отец говорил то же самое, — машинально ввернула Клодия и тотчас сообразила: она имеет в виду Уолтера Уилтона.
Тут девушка испугалась, что принц начнет интересоваться ее семейством.
Поэтому спешно переменила тему разговора.
— Не могу передать вашему королевскому высочеству, в каком я восхищении от ваших замечательных картин. Я и представить
— Моя дочь показала вам картинную галерею? — поинтересовался принц.
— Еще нет.
— Это упущение, которое должно быть исправлено немедленно, — отчеканил он. — Пойдемте со мной!
Они покинули гостиную и направились по одному из многочисленных коридоров, поражающих своими размерами.
По обе его стороны на стенах висели прекрасные полотна, чередующиеся с огромными, под потолок, зеркалами в резных рамах.
Там же на глаза попадались статуи, которые девушке хотелось бы рассмотреть внимательнее.
Но принц двигался вперед не останавливаясь, пока они не поднялись наверх по широкой лестнице, ведущей прямо в картинную галерею.
Создавалось впечатление, будто она бесконечна.
Клодия невольно подумала, что им потребуется много времени, дабы осмотреть здесь каждую картину.
Сначала принц показал ей замечательный групповой портрет «Менины», один из шедевров Веласкеса.
Клодия была очарована девчушками в платьях на огромных кринолинах и большой собакой рядом с ними.
Она восторженно отзывалась и о других картинах.
Принц был польщен ее оценкой.
Он с удивлением обнаружил, что она знает немало о жизни самих художников.
Он понял, что она не пытается изобразить восхищение, лишь бы польстить его самолюбию.
Он миновал несколько картин и остановился перед той, которую девушка никогда не видела на репродукциях.
— Перед вами «Обнаженная маха», одно из наиболее известных произведений Гойи.
Клодия знала, как это глупо с ее стороны, и все же помимо своей воли почувствовала смущение, глядя на обнаженную молодую женщину.
Маха откинулась назад на мягкие подушки, заложив руки за голову.
И вдруг, к ее изумлению, принц глухо произнес:
— Именно такой хотел бы я увидеть вас!
На мгновение Клодии показалось, будто она ослышалась.
Потом она вспыхнула и хотела уйти, но принц не пустил ее и попытался обнять.
— Вы слишком хороши, — начал объясняться он, — вы столь прекрасны, что заставляете мое сердце биться сильнее, и я хочу целовать ваши губы, они выглядят столь невинными и странно нетронутыми.
Не только его слова, но и звук его голоса, и тот огонь, что она смогла Заметить в его глазах,
Она не закричала, но стала сопротивляться.
Он же с невероятным упорством прижимал ее к себе.
Она отчаянно мотала головой из стороны в сторону, но его руки тисками сдавливали ее тело.
Она чувствовала, рано или поздно он овладеет ее губами.
Но тут, когда она уже в отчаянии поняла, насколько тщетны ее усилия в поединке с его страстью, с противоположного конца галереи раздался голос:
— А, вот вы где, Клодия! Я терялся в догадках, куда вы могли уйти.
Руки принца разжались, и Клодия высвободилась из его объятий.
Она опрометью бросилась к маркизу и, добежав до него, едва смогла остановиться.
Она чуть было не бросилась ему на шею от радости, что он спас ее, но он холодно, каким-то приказным тоном произнес:
— Принцесса ищет вас. Вы найдете ее в гостиной.
Его отрезвляющие слова заставили Клодию резко замереть с протянутыми вперед руками и устремленным на него взглядом.
Он нарочито отстранился от нее и направился к принцу.
Клодия не могла в это поверить.
И тогда он не в меру громко обратился к принцу:
— Ваше королевское высочество владеет великолепной галереей, и, думаю, я окажусь прав, если заявлю, что ваше собрание картин может быть признано одним из самых лучших в мире.
Он говорил, и голос его становился все тише по мере удаления от Клодии, и она поняла, что он притворился, будто не заметил чего-нибудь предосудительного.
Однако она все еще не могла превозмочь испуг, и сердце неистово колотилось в груди.
Она побежала вниз по лестнице и обратно по коридору.
Она чувствовала, что не сможет появиться сейчас ни перед кем из собравшихся на вечер гостей, тем более перед принцессой.
Достигнув зала, она поднялась по главной лестнице к себе в спальню.
Было еще слишком рано, и горничная не ждала ее.
Клодия села перед туалетным столиком, пытаясь успокоиться.
Сердце все еще подпрыгивало, как мячик, до самого горла.
Она никогда не испытывала подобного испуга, особенно в тот момент, когда принц прижал ее к себе, силясь поцеловать.
Дыхание понемногу выравнивалось.
Она почем зря стала ругать себя за свою глупость.
Затем посмотрела на ситуацию по-другому.
Принцессу целовал адъютант.
Почему же она должна чувствовать себя расстроенной, если ее пожелал поцеловать принц?
И все-таки она никогда не смогла бы даже вообразить, что человек, с которым она почти не разговаривала, к тому же намного старше ее, будет вести себя столь диким образом.