Вооружен и опасен: От подпольной борьбы к свободе
Шрифт:
Резиденция с тремя спальными комнатами была описана как «особнячище». Получив мою реплику, Кен Оуэн оказался достаточно справедливым и напечатал извинения «за ошибку — и за гиперболу» («Санди таймс» — 02.04.95). Когда он уходил в отставку, мы с Иссопом Пахадом получили приглашения на прощальный банкет. И как бы он нас не раздражал, у нас обоих было к нему некоторое внутреннее почтение. Я думаю, потому, что он был достаточно честным уличным забиякой вроде нас самих.
Стычки с прессой часто отвлекали от моих обязанностей, но мне это было в удовольствие. Оказавшись общественной фигурой, не надо бояться стрел и камней. Я твёрдый сторонник свободной прессы. А раздражали в ней неточности и профессиональные недостатки — продукт годов апартеида. Британский журналист Джон Карлин однажды написал, что я, как в футболе, предпочитаю играть в нападении, и его сравнение
Работа с военной иерархией была, несомненно, одной из наиболее трудных. Нам нужно было аккуратно преодолевать противоречие между необходимостью, с одной стороны, осуществления изменений, а с другой — сохранения стабильности, всегда помня о важном значении армии, как главной силы, на которой держится государственная власть. Многие наши сторонники, включая и депутатов от АНК, хотели бы более радикального подхода и были очень насторожены тем, что наши бывшие противники всё ещё были в высоком руководстве. Мы получили соответствующие указания от Манделы, который часто говорил руководителям АНК, что мы не должны обращаться с ними как с врагами, разбитыми на поле боя. «В этом предупреждении», — заметил Палло Джордон, — скрыто указание, что враг ещё силен и обладает неизрасходованными запасами силы и энергии, которые он может обратить против нас». (Дискуссионные заметки «Национальный вопрос в Южной Африке после 1994 года», ноябрь 1997 год) Нельзя было просто отмахнуться от вопроса, на какие открытые или тайные шаги по сокрушению новой демократии готов пойти бывший «враг», если создадутся условия типа крупномасштабного экономического кризиса или нарушений закона и порядка. Не могли мы исключать и заговора подобных сил по дестабилизации правительства изнутри или извне страны, либо по созданию кризиса. Это были вполне реальные возможности, но в то же время не надо было преувеличивать потенциальную угрозу со стороны ультраправых и тем более не стать жертвой сфабрикованных угроз. И то, и другое могло мешать правительству в проведении реформ. Апартеидные службы безопасности создали целую индустрию, основанную на распространении дезинформации и ложных угроз. Порочащие слухи, на деле не имеющие оснований, по-прежнему пускали в ход, чтобы подорвать доверие к правительству или испортить жизнь отдельным людям.
Наш успех в новой исторической эпохе зависел от того, сможем ли мы создать лучшие жизненные условия для бедного и обделённого большинства народа, углубить демократические преобразования и изменить государство. Это было главным препятствием для любых возможных организаторов заговоров, которым в условиях необратимой гибели системы правления белого меньшинства должны были бы обращаться за поддержкой и признанием их законности через цветные барьеры. В истории руководителям заговоров типа генерала Франко в Испании или генерала Пиночета в Чили требовалась поддержка значительных общественных сил и широкое поощрение из-за границы. Сторонники белого господства были деморализованы, находились в изоляции и неорганизованы. При подавляющей поддержке АНК большинством населения и с учётом всеобщей международной поддержки угроза вооружённого восстания была невелика.
Генералы эпохи апартеида привыкли диктовать политикам, а в 1980-х годах их влияние было чрезмерным. Потому была нужна твердая решимость в сочетании с гражданским контролем, чтобы реализовать дальние стратегические планы и переломить их умонастроения. Переговоры между МК и вооружёнными силами ЮАР, однако, шли успешно, а Модисе, в частности, установил добрые отношения с «Катом» Либенбергом, невраждебно настроенным командующим. «Кат» был реалистичным незаносчивым человеком, и он единственный из генералов ЮАР во время выпивки высказал мне сожаление о некоторых делах, которые военным пришлось делать. Мы очень сожалели, что ему подошёл срок уходить в отставку.
Мандела назначил генерала Джорджа Мееринга, бывшего командующего сухопутными силами, командующим всеми вооружёнными силами Высокий, прямой и несколько холодный человек с сильной волей, он командовал южноафриканскими войсками в Намибии в 1983-86 годах. Имея в прошлом склонность смешивать службу с политикой, на военном параде в 1992 году он обвинил Криса Хани, Сипиве Ньянду и меня в том, что мы раздавали оружие в чёрных посёлках. Мы полагали, что он будет сотрудничать с нами в интересах армии и страны.
Назначение Мееринга во многом уменьшило озабоченность консервативных элементов внутри и вне армии, среди которых он пользовался значительным авторитетом. Хотя он намекнул
Полный штатный состав вооружённых сил режима апартеида составлял 70 000 человек. По призывам на сборы и временную службу набиралось ещё полмиллиона белых мужчин. Мы отменили эту непопулярную практику, предпочитая систему добровольного найма в регулярные и кадрированные части. Первой нашей задачей оказался исторический шаг по объединению семи различных ранее враждовавших вооружённых группировок в регулярные части национальных вооружённых сил. Это были МК и APLA (вооружённые подразделения ПАК), вооружённые силы ЮАР (САДФ) и армии четырёх бывших бантустанов — Транскея, Боутатсваны, Сискея и Венды.
После демобилизации тысяч бойцов МК, многие из которых либо устали от военной службы, либо предпочли продвигаться в политике или в частном секторе, 13 000 человек решили вступить в новую армию и к ним присоединились более 7000 бывших бойцов APLA. В войсках бантустанов было до 11 000 человек. Позже добавились ещё около 2000 членов бывших отрядов самообороны из Квазулу. Итоговые цифры показывают, что бойцы освободительной армии составляли малую долю новых вооружённых сил. Нужен был систематический прогресс, чтобы они «вошли» в новую армию, а не «растворились» в старой. Была определённая вероятность, что кто-то из них потеряет работу, если, как и всякий военный независимо от «происхождения», он не будет справляться со своими обязанностями. Политика правительства была направлена на сокращение чиновничества, разросшегося при благоприятствовании апартеида. Армию, увеличившуюся в ходе объединения, тоже надо было сокращать и приспосабливать к бюджету мирного времени.
Первый делом мы объявили о назначении девяти бывших офицеров МК генералами. Старая гвардия рассчитывала, что мы согласимся на троих. Один из таких офицеров в благодушном настроении после нескольких рюмок коньяка к кока-колой на барбекю с энтузиазмом поведал, что при белом, в основном, офицерском корпусе и чёрных солдатах мы можем стать лучшей в мире армией. Такое настроение было не редкостью и нашей крупнейшей проблемой было изменить это отношение.
К марту 1997 года число чёрных генералов достигло 15, хотя один умер (Петрус Чикеше или Джулиус, который был начальником лагеря в Ново-Катенге и показывал мне однажды, как «стаф-фрайдеры» ездят на поезде), а три достигли предельного возраста, включая Ламберта Малои — начальника Оперативного управления МК. Генерал Сипиве Ньянда стал заместителем командующего Вооружёнными силами, генерал Джилберт Романо — заместителем командующего сухопутными войсками, генерал Темба Масуку, наш главный врач в Анголе, стал начальником военной медслужбы и первым чёрным начальником службы… В число этих генералов входят Годфри Нгвенья, известный прежде как Тимоти Мокоена или «Бра-Т» — командующий МК в Анголе — и Моджо Мотау, молодой зам. начальника военной разведки.
Мы также назначили первую в стране женщину-генерала Джеки Седибе, известную раньше как Джеки Молефи, которая получила подготовку вместе со мной в Одессе и была одной из самых старших фигур в МК. Она была замужем за Джо Модисе, которого политическая оппозиция облыжно обвиняла в семейственности. На самом же деле это я настаивал на её назначении — на основании её больших способностей. Рашид, оперативник МК, который в нашем лагере Фунде возле Луанды однажды нырял в залитый водой окоп во время учебной воздушной тревоги и чье настоящее имя было Абубакер Исмаил, стал генералом и был назначен начальником управления планирования оборонной политики. Джеки и Рашид служили в Главном командовании МК в Лусаке. Три выдающихся офицера из старых вооружённых сил Транскея также стали генералами.
Первоначально белых генералов было больше сорока человек, да ещё и почти сто сорок бригадных генералов, что явно превышало потребности мирного времени. Через политику досрочного увольнения в запас и сокращения армии число этих офицеров постоянно уменьшается. Мы проводили настойчивую политику создания армии, в большей степени соответствующей составу населения. В течение трёх лет объединения 70 процентов вооружённых сил стали чёрными, а число чёрных офицеров, составлявшее в старых вооружённых силах ЮАР в 1994 году менее одного процента, поднялось в новой армии выше 22 процентов. Модисе заявил, что этот чёрный офицерский корпус, куда к 1997 году вошло 2200 человек, представляет собой тот стратегический фундамент, на котором будет достигнуто соответствие составов армии и народа.