Вооружен и опасен: От подпольной борьбы к свободе
Шрифт:
Я был в полном изумлении, когда Тони, сын Джорджа Херда, пришел меня поблагодарить. Бывший редактор газеты «Кейп таймс» и противник апартеида, он работал пресс-секретарём у Кадера Асмала. Он не хотел заниматься делом отца лично, поскольку был связан с нашим правительством. В знак благодарности он подарил мне свою книгу «Мыс штормов» (издательство Ravan Press, Йоханнесбург, 1991 г.), где было рассказано о событиях его жизни в годы апартеида. Одна из глав была посвящена исчезновению его отца. Тони написал дарственную надпись, благодаря которой я почувствовал, что моя работа не напрасна. Вот его слова: «С самой горячей признательностью за ваши успешные и крайне энергичные усилия, закончившие, наконец, главу
Я принял посвящение с чувством глубокой радости. Работа в министерстве обороны в мирное время заключается, большей частью, в борьбе за адекватный бюджет. Похвалы тут встречаются редко. Люди вроде Кадера Асмала приносили радость массам бедняков, подводя чистую воду миллионам людей. Тони я сказал, что он заставил меня почувствовать примерно то, что ощущает Кадер, в очередной раз открывая новый кран.
Одним из моих первых выходов в новом качестве был визит в штаб полка «Трансвальские шотландцы» в Йоханнесбурге.
Когда я прибыл в их впечатляющий штаб, я попытался придумать какой-нибудь ход, чтобы сломать лёд. Могла бы сработать шутка о том, как хорошо открыто входить в парадную дверь, если ты много лет по секретным заданиям тайно пробирался через чёрный ход.
Меня встретила группа офицеров крупного телосложения, нарядно одетых в традиционную шотландскую форму. Когда в баре, украшенном призами, завоёванными полком, всем налили выпивку, свирепо выглядевший парень с усами, похожими на руль от велосипеда, которого явно распирало желание задать мне первый вопрос, спросил неожиданно мягким голосов: «Простите, господин министр, правда ли, что Вы учились в КЕС?». КЕС было известное сокращение названия средней школы имени короля Эдуарда.
Я было растерялся, но потом подтвердил, что действительно там учился, и спросил, не были ли они тоже выпускниками КЕС. Они ответили, что они были из Йеппе — школы, которая была главным соперником КЕС. Но когда я сказал им, что мой отец учился в Йеппе, они обрадовались, как будто это хотя бы частично делало меня одним из них.
Мне так и не пришлось воспользоваться «домашней заготовкой». Вместо этого я предложил тост за одну из неудач министра Ф. С. Эрасмуса, который пытался запретить ношение в армии шотландских килтов, потому что это была «иностранная военная форма». В ответ мне рассказали, что жена министра открыла фабрику по пошиву военной формы — вне всякого удивления процветавшую.
Вечер пошёл в самой оживлённой манере. Когда хозяева услышали о шотландских предках Элеоноры, то они вызвались сыграть для неё на волынке по телефону традиционную мелодию. Вслед за этим последовал телефонный звонок в Дурбан, её матери, и с большим энтузиазмом мелодия была повторена.
Сохраняя эти бывшие ополченские части, мы способствовали и созданию полков с африканскими традициями и африканской номенклатурой. На ум приходили возможные названия: «Полк имени Оливера Тамбо», «Лёгкий стрелковый имени Шаки», «Стрелки из Соуэто» — которые образовали бы базу для привлечения чёрной молодёжи в новые вооружённые силы.
Название «Vortrekker Hoogte» подлежало замене на «Тхаба Тсване» — Холмы Тсваны.
У меня было много таких случаев сближения с бывшими врагами. Наиболее памятный случай был на финале Кубка мира по регби в Эллис-парке в Йоханнесбурге в 1995 году, когда Южная Африка нанесла поражение Новой Зеландии. Модисе и я смотрели этот чрезвычайно напряжённый матч вместе с генералом Меерингом и группой других старших офицеров, как гости Лью Свонна, бизнесмена, пригласившего нас в ложу своей компании. По всей стране прошла волна патриотических настроений, показывавшая, что идеал многоцветной нации — не химера. Я почувствовал это перед матчем, по дороге на стадион. Чернокожие горожане
Спорт отражает национальный характер. Последующие печальные события, инициированные главным руководителем Лиги регби Луисом Луйтом (начавшиеся с изгнания из команды прославленного Франсуа Пинаара и дошедшие до упрямого противостояния Луйта президенту Манделе и министру спорта Стиву Тшве), иллюстрировали те настроенность Volkstaat*, грубо заявлявшего: «Pasop!»** Это наша территория». Выходцы из МК в вооружённых силах сообщали, что такие же настроения бытуют и среди военных. И если это было так, то разносчики такого отношения намеренно подрывали золотую возможность примирения, так щедро предложенную Манделой и АНК.
В команде «Спрингбок» выступал только один небелый игрок, Честер Вильяме, но вся страна — и её болельщик номер один, Нельсон Мандела — твёрдо были за него. Я часто повторял военным, что если команда по регби — и вооружённые силы — не станут полностью представлять состав населения страны, такая поддержка угаснет.
Несмотря на репутацию человека, который лучше всего чувствует себя на баррикадах, я не так уж и плохо чувствовал себя на официальных протокольных мероприятиях. Когда королева Елизавета посещала Южную Африку, я сопровождал её на Мейтландское кладбище, часть которого была отведена могилам солдат из стран Содружества наций. «Красный Рон горд встречей с королевой» — так (как и следовало ожидать) назывался отчет в газете «Кейп Аргус». Подобные оказии не лишены собственных опасностей. Я прибыл на кладбище за добрых полчаса до королевы и там наткнулся на список дюжины ветеранов, которых должен был познакомить с королевой. Поэтому следующие 30 минут я провёл в усердной зубрёжке фамилий, званий и войсковых частей, старательно избегая всякой болтовни и даже обмена взглядами.
Позднее Элеонора упомянула, что в ожидании приезда королевы выглядел я слегка заторможенным, но когда я объяснил, в чём было дело, оба мы закатились в хохоте.
Мы с Элеонорой позже обедали на королевской яхте «Британия» в компании Манделы, и других гостей. Королева развлекала гостей своим остроумием и умением рассказывать забавные истории. Я встречал также её дочь, принцессу Анну. Она посетила военный центр возле Претории, организованный для включения МК в вооружённые силы, и на меня произвели впечатление проявленный ей интерес и грамотный характер задаваемых вопросов. Всякий сопричастный к дипломатии и общественным отношениям знает, насколько напряжёнными могут быть подобные мероприятия и я — коммунист или нет — не мог не восхититься профессионализмом королей.
По контрасту с визитом на яхту «Британия» мы были также гостями российского военного корабля «Настойчивый», который пришвартовался в Кейптауне. Что бы ни менялось в России, там по-прежнему оказывали почести участникам войны. Каким-то образом они вычислили группу южноафриканских моряков, которые принимали участие в опасных конвоях военного времени в Мурманск. Ветеранам были вручены медали и были подняты традиционные тосты под рюмки водки. Я проинспектировал почётный караул, составленный из курсантов, одетых в парадную форму. Они взяли оружие на караул и ждали моего приветствия.