Вопреки. Том 2
Шрифт:
"Вы поэтому делаете это при всех? Чтобы снова вынудить Аннабель ополчиться на меня? Вы рискуете моей жизнью просто ради развлечения?"
– Я бы никогда так бездумно не рисковал твоей жизнью.
"Тогда что вы делаете, Милорд?"
Блэквелл зарылся носом в её волосах и закрыл глаза:
– Я просто провожу время с единственным человеком, который мне не врёт. Даже когда ты притворяешься, ты всё равно настоящая. Ты говоришь мне те вещи, о которых другие люди не осмеливаются даже подумать в моём присутствии.
Алиса искала на бумаге место, где написать свой ответ, но всё было исписано и изрисовано, тогда Блэквелл достал свой блокнот, и начал листать в поисках чистой страницы. Наконец, он открыл нужный разворот, но Алиса не спешила писать, потеряв свою мысль.
– У тебя и ручка закончилась?
– нетерпеливо спросил Блэквелл, но девушка отрицательно покачала головой.
Её глаза были устремлены на страницу блокнота, исписанную с обратной стороны, текста было не видно, но Блэквелл почувствовал, как Алиса пытается прочесть написанное при помощи телепатии:
– Нет, - возразил он, - Я жив, меня так прочитать нельзя.
Тогда Алиса робко протянула руку к блокноту, будто спрашивая разрешения перелистнуть, а Блэквелл не сопротивлялся.
"Возвращайся всегда.
ты слышишь?
будто не уходила вовсе.
незаметно.
как можно тише.
в мою скучно-пустую осень.
без тебя -
не хватает света.
желтокрылые серафимы
мне сказали,
что счастье - это
не терять никогда любимых".
Пальцы Алисы обвели контур страницы, будто проверяя реальность написанного, а потом на соседней чистой странице она написала:
"Кто автор?"
– Очередной влюблённый идиот наверно. Я не помню, - ответил он нехотя, - Неужели эти сопли нашли в твоём лице целевую аудиторию? Боже, Алиса...
"Это..." - Алиса медленно выводила многоточие, подбирая следующее слово, но мысли никак не обретали форму, а потом ручка и вовсе соскользнула по странице, оставляя след незаконченного диалога, потому что музыка, будучи и без того фальшивой до нельзя, вовсе потеряла цельность.
Аннабель нарочно увела мелодию в другую сторону, увидев Блэквелла, склонившегося над Алисой, и сжала зубы от злости. Леди Лефрой начала злобно зачёркивать рисунок, недовольно сопя, а потом музыка резко прекратилась по воле Хозяина.
– Аннабель, довольно, - строго сказал Блэквелл и выпрямился, - Мы все поняли, как сильно ты не любишь всё, что связанно с Ординарисом.
Графиня встала с табурета и высокомерно поглядела на Алису, которая старалась не обращать внимания на презрительный взор высокородной Леди, вновь пищащей своим неприятным голосом:
– С Ординарисом? Это уже ни в какие ворота не лезет!
– она указала своим аккуратным изящным пальчиком на Алису, сидящую в объятиях Герцога, - Ты вечно возишься с ней, как с любимой псиной. Пропал твой конь, весь Мордвин кинулся искать его, а не меня, в такую-то метель! Пропала грёбанная Алиса, так вся Эклекея сошла с ума! Первая полоса "Гермеса" кричала о баснословном вознаграждении за неё! Что это? Одеваешь, как куклу, обнимаешь её, ещё в губы поцелуй!
– Что за истерики?
– хмыкнул Блэквелл, - Упрекаешь меня за то, что я завёл себе питомца? Странно звучит... раз уж так пошло, то на каких правах?
Графиня театрально открыла рот и подняла брови, будто её оскорбили самым нелицеприятным образом:
– Нет, ну вы это слышали!?
– на публику парировала Аннабель, хотя кроме неё, Блэквелла и Алисы, на веранде был только Лорд Айвори и Франческо, - Да ты подарил ей Форт Браска! Нормальный такой подарочек! И это вместо того, чтобы обезглавить её за государственную измену!
Алиса внезапно сжала кулаки добела и попыталась встать, но Хозяин прижал её к себе с силой:
– Есть разница в том, чтобы подарить город и заставить наводить в нём порядок.
Взгляд Алисы был слишком спокойным и ледяным, как всегда, когда она готовилась к действовать быстро и жестоко, и, наткнувшись на него, Аннабель поёжилась:
– Она угрожала мне! Ударила меня об стену!
– Это не самое страшное, что она может с тобой сделать, учитывая твои выпады, Аннабель.
– И ты ей позволишь!? Мой отец никогда не подпишет с тобой ни одного договора, после такого!
– Он и так не подпишет ничего. Лорд Айвори, - позвал Блэквелл, - Расскажите на досуге Леди Гринден суть наказания членов аристократических семей за публичное оскорбление главнокомандующих, назначенных Верховной Властью. Прибавьте ещё рассказ о покушении на собственность Суверена Сакраля, тут тоже забавная история, - он сахарно улыбнулся.
– Конечно, Герцог, - неуверенно произнёс Айвори и вопросительно посмотрел на Графиню, - Аннабель, за последнее можно предстать перед Судом с последующим лишением титула и привилегий, в том числе родового поместья. А за оскорбление громадный штраф в людском эквиваленте, согласно поправке трёхлетней давности, и публичные извинения, конечно же. Я, как советник твоего отца, призываю ещё раз...
– Довольно!
– крикнула Аннабель Лорду Айвори, и тот замолчал, - Скажи, - снова обратилась она к Блэквеллу, - Сколько ты тратишь на неё? Рабов так не содержат.
– Будешь мне указывать, как мне распоряжаться моими деньгами и моими рабами?
– Нет...
– осеклась Аннабель и начала подбирать слова, - Ты ведёшь себя неподобающе высшей знати, Винсент Блэквелл! Из целого гарема рабов ты выбрал самое... низшее существо!
Непроницаемое лицо Герцога было плохим знаком, ведь он затаился, чтобы сделать что-то, на что решался в эти доли секунд. Он больше не шутил и не собирался уходить от ответа:
– Я никогда не вёл себя "подобающе", Леди Гринден, ведь все знают, что я - бастард, "дитя дьявола", позорище всей знати. Уверен, что в твоём доме эти слова произносили вместо прочих фраз приличия, чтобы навсегда отложить в голове своих детей.