Вопреки
Шрифт:
– Что случилось? – Я смерил папу оценивающим взглядом, когда он закрыл дверь.
– У меня для тебя сюрприз! – Боже, надеюсь, что хороший, а то выглядел папа вообще не очень.
– Хороший? Пап, ты весь дрожишь! Подожди, я сейчас плед принесу!
– Стой! – Папа расстегнул до конца молнию у куртки. – Ты готов?
– Не уверен…– Папа убрал руки от груди, аккуратно взяв пищащий комочек под задние лапы. Я искрящимися глазами посмотрел на папу, открыв рот и замотав головой. – Ты серьёзно?
– Я сегодня вышел пораньше с работы и решил прогуляться до дома мимо парка, раз машина в сервисе. Но до парка я так и не дошёл, возле мусорных баков лежала фанера, а из-за неё раздавался жалобный писк. Я подумал, что мне показалось, но решил посмотреть, если нет. Хорошо, что решил это сделать! Там сидел этот малыш, прижавшись к баку, и от страха не знал, что делать. Я взял его на руки, и мы сразу нашли общий язык. Он уже отогрелся под курткой, а то выглядел, когда я его нашёл, вообще не хорошо. Я вот тут купил всевозможные пакетики с кормом, сейчас будем разбираться, чем
– А твой день рождения?
– Его здоровье важнее, чем очередной праздник! – Папа улыбнулся.
– Папочка, я так тебя люблю! – Я сильнее прижался к папе, заливая слезами его грудь. Папа гладил меня по спине, целуя в голову, и радостно следил за тем, как щенок оживает на моих руках. – Спасибо!
Вот поэтому я не представляю себе жизни без Барни, он был настоящим новогодним чудом, которое каждый из нас троих ждал!
Мы вышли из дома на проспект и двинулись вперёд мимо шоссе. Мы дошли с Барни до перехода, прерывающего вереницу домов, и свернули на дорожку, ведущую в парк. Солнечные зайчики, отражаемые стёклами витрин, то и дело прыгали передо мной, застилая бликами экран телефона. Людей в парке сейчас было мало, во-первых, большая часть была на работе, а во-вторых, пока доедешь до центра уже вечер наступит. Привилегию жизни в центре я все же очень ценил, потому что мне было рукой подать до всех тех мест, до которых Даше, например, требовалось около часа, чтобы доехать, потому что она жила загородом. Зато, ей повезло с универом, до которого мне по всем пробкам нужно было добираться не менее, чем за полтора часа. А так как на общественном транспорте я не ездил, то в это время входили и заправки, и светофоры, и много чего еще, когда ты за рулём. Я отпустил Барни с поводка, что каждый раз для него было праздником, потому что такую громадину все боялись и кидали на меня злобные взгляды, если я тянулся к его ошейнику, чтобы отпустить побегать. Особенно, это любили делать озабоченные своими детьми мамаши и старухи, у которых главной целью на день было с кем-нибудь, да и выяснить отношения. Конечно, глупо было каждому говорить, что у меня настолько ленивая собака, что даже лаять не станет – всё равно бы не убедило, поэтому такие вольности я позволял Барни не всегда. Конечно, была еще проблемка в его излишней дружелюбности, потому как если он где-то вдалеке видел собаку, то уже в следующую секунду мы на всех парах мчались к ней. Точнее, мчался он, а я волочился за ним следом, потому как в весовой категории он явно одерживал победу.
Мы вышли на центральную аллею, усыпанную кафетериями и ресторанчиками, которые уже вовсю принимали посетителей, сверкая своим лоском и привлекая вычурными названиями блюд в меню. Вообще, если честно, ничего особенного в этих кафешках не было, кроме цен, которые считались для привилегированного общества, однако, в большинстве из них еда была абсолютно не высшего класса. Мы часто ходили с папой ужинать в некоторые из них, пока в нашей жизни не было Марты, и почти ни один из ресторанов в центре не приравнивал своё высокомерие к подаваемому на стол. Все считали своей обязанностью показать уровень достатка и роскошь жизни, но выглядело это больше забавно, чем впечатляюще. Не знаю, что было по утрам, но вечером здесь нет-нет, но то и дело были женщины в меховых шубах, с блестящими платьями, усыпанными миллионом бриллиантов, которые все, я подчеркну, ВСЕ, должны были заметить, мужчины, считавшие своим долгом тыкать в официантов и требовать уважения ну не меньше, чем как к высшему государственному лицу, дети, такие же надменные, как и родители, знавшие только как требовать, но не умевшие просить или благодарить. Весь этот напускной люкс скрывал их комплексы и неполноценность личности, но явно не подчёркивал их статусность. Да, были совершенно очаровательные лица, на которые смотреть было одно загляденье, но таких было мало, и приди вы в какой-нибудь, скажем, «S'eduction», где столики расписаны на год вперёд, вы не увидите ничего, кроме душного воздуха и золотого сияния за каждым столиком.
Вот поэтому я люблю маленькие кафе, в которых помещаются не больше пары столиков, за которыми сидят люди, отвлеченные от погони за роскошью. Они пьют кофе, смеются, плачут, разговаривают по душам или просто что-то печатают на компьютере, здесь царит атмосфера непринуждённого знакомства, где каждый уважает молчание другого. А еще, в маленьких кафе мне нравится то, что ты можешь просидеть там весь день и даже не заметить этого, потому что тебе так спокойно на душе, что не нужно строить аристократа, прожившего всю жизнь за границей, и закатывающего глаза, если ты рыбной вилкой полез к мясу, что здесь ты облегченно выдыхаешь в осознании своей свободы. И нет, мы ходили с папой в рестораны не потому, что мы живём в хорошем достатке и можем позволить так питаться каждый день, мы ходили, точнее, я ходил вместе с ним, из-за того, что папа каждый раз приезжал с работы уставшим, а мне лишний раз не хотелось ему давить на нервы тем, что мы свернули куда-то не туда в выборе заведения, через пару метров от нашего дома. Мне не хотелось нагружать его своими принципами, когда единственное, что ему хотелось так это тишины. Да, можно заказать еду, почему нет. Но даже если её и заказывать, то намного приятнее есть её там, где тебе потом не нужно будет убирать за собой и своим ребёнком, нежели дома, где посудомойка и так работала уже на износ. Вот поэтому, чем старше я становился, тем отчаяннее пытался научится готовить, но, видимо, мне это было мало дано, и я не оправдываюсь, просто констатирую факт. Конечно, когда у папы был выходной, то он посвящал его мне и моим гастрономическим желаниям, и мы ходили в тихие, уютные места, где папа давал мне право лидера, решающего где и что мы будем есть. И пока, мой выбор меня не подводил.
Вообще, вся эта любовь к незатейливым кофейням началась с Даши, потому что она всегда выискивала такие непринуждённые места, в которых я раньше никогда не бывал, а если и проходил мимо, то ни за что бы не догадался, что там кафе или ресторанчик. Одно время Даша любила ходить по дорогим кафе, насмотревшись красивых картинок в социальных сетях, но её, как и меня в прошлом, ждало разочарование от публики, лицемерно оценивающей её внешний вид. Пару раз побывав в таком чистилище, она перешла на менее агрессивные заведения, а после и вовсе растворилась в атмосфере лофтов. Тем более, у нее довольно специфический гастрономический вкус, который заключается в том, что она почти ничего не ест, кроме каких-то определённых продуктов, то есть, сводить её в рыбацкий или мясной ресторан, в ресторан авторской кухни или в веганское кафе – будет непосильной задачей. Хотя, возможно, авторские блюда она попробует, но всё равно придётся подстроиться под неё, чтобы не оставить голодной. Потому что я очень люблю замечать ту перемену, которую с ней делает еда. Чаще всего эта перемена заключается в её мимике и настроении, в общем, скоро сами увидите. А пока, мы завернули в сторону моей кофейни, которая уже манила ароматом свежесваренного кофе и перемолотыми зёрнами.
Мы зашли с Барни в кафе, за столиками почти никого не было, кроме парочки, уединившейся в углу кофейни. Барни остался у входа, как послушный мальчик, а я направился к витрине.
– Американо со сливками и карамельным сиропом, пожалуйста, и кленовый пекан! – Проговорил я, после минутного раздумывания.
– У нас, кстати, завтра акция! – Ну конечно! Как я уезжаю, так то 3 кофе по цене одного, то 5 булочек по цене двух, и… ладно, не буду дальше продолжать цепочку вселенской несправедливости! – Ко всем средним напиткам грилата с минтаем в подарок! – Я же говорил! Как что-то вкусное, так без меня…
– Спасибо, учту! – Я улыбнулся, и взяв кофе, направился к Барни.
Мы сели на веранде кафе, которую навес защищал от яркого солнца. Не могу сказать, что я вампир, но солнечный свет я не очень люблю, особенно если от него никуда не деться. Барни смотрел на меня голодным взглядом, требуя половину десерта. – Ну ты же только что поел! – Воскликнул я, отпив кофе. Барни недовольно укнул и отвернулся. – Ладно-ладно, на! – Проговорил я, закатив глаза, и отломил половину пекана. – Вообще, тебе нельзя сладкое! – Барни хитро смотрел на меня и облизывался. – Сделаем вид, что этого не было! – Я улыбнулся и обнял его, поцеловав в нос. Вообще, при желании, Барни бы мог показать зайца или устроить вальсирование вокруг себя, но боюсь, со стороны это бы выглядело словно слон решил крушить всё без остатка в той несчастной посудной лавке, потому как места между столиками едва хватало, чтобы пройти. Ну а так как Барни еще и ужасно ленивый, то он решил обойтись исключительно своими театральными выходками.
Через полчаса, когда кофе все же закончился, а Барни уже в сотый раз вставал передними лапами мне на коленки и заглядывал в глаза, я решил совершить второй пункт своего «плана». И кто еще из нас ленивый, ха-ха-ха. Я посмотрел на часы, было 12:57 – на прогулку у нас оставалось минут 40, и минут 5, чтобы вернуться домой. Даша ужасно не любила, когда опаздывают – это, пожалуй, могло стать решающей точкой, чтобы перестать общаться с человеком, если ей уже что-то не нравилось в общении с ним. Но так как я и сам был таким, то здесь мы друг друга не подводили, не подводили абсолютно никогда.
Мы вышли с веранды на прогулочную тропу, и Барни дал вольную своим эмоциям, я разве что только успевал следить куда он мчится. Хорошо, что хоть других собак не было, а то бы сейчас открылся клуб по интересам. Барни носился мимо металлической инсталляции какого-то новомодного скульптора, вызвавшегося изобразить современный мир из металла. Выглядело сюрреалистично. По крайней мере, я с трудом мог понять, что, например, изображала скульптура какого-то волнистого квадрата, с полосками внутри и острыми «лучами», выходящими из основания. Однако, в названии было написано, что это «Летний день». Что ж, видимо я далек от искусства, как минимум, от современного. Зато скульптура под названием «Пробка на мосту» замечательно передавала моё состояние, когда я вновь и вновь стоял в ней, по пути из универа домой. Скульптура была какой-то круглой каракулей с множеством черточек и точек внутри. Осмелюсь предположить, что это люди в машинах. Но достаточно ли я смелый, чтобы предположить, где в этом сие мост? Вопрос! М-да, если бы я не переезжал, я так бы и продолжал не обращать внимания на эти фигуры, стоявшие битый год подряд. Даже интересно стало, что на других изображено. Но от моего эстетического интереса меня отвлек громкий всплеск воды. Лишь бы не то, что я думаю! Барни, пощади! Он очень неравнодушен к воде, и я бы очень не хотел сейчас бросаться его вытаскивать из пруда, тем более, что хоть это была и маленькая лужа, но два меня, а у меня рост 192 см, поместились бы со свистом, даже на половинку третьего хватило. Но нет, Барни не хотел моей пощады, и я увидел его довольную морду, плавающую возле берега.