Вопреки
Шрифт:
– Еще как! Он заставлял нас заучивать наизусть главы из «Чёрного ангела» и каждое слово письменно проверял!
– Кошмар! За чем я только пошла в этот вуз! – Всплеснула она руками и засмеялась. Но на этот вопрос ответ лежал на поверхности. Думаю, что вы догадались. Но если нет, то я был тем самым ответом, а потому и виноват во всех её студенческих проблемах, ха-ха-ха.
Мы шли через парк, разговаривая обо всём, что только могло прийти Даше в голову, но больше о барабанах, предстоящем концерте и о том, что девочки в её группе опять устроили против неё какой-то настоящий геноцид, потому как никто с ней не общался в универе, а теперь и не садился на один ряд. Я вообще не понимал такого отношения, потому что она была удивительно добрым и чутким человеком, для которого такое поведение было сравни с публичным эшафотом. Единственной её отрадой был я, потому что, пока выслушивал её изречения, то ей становилось легче, и она переставала думать об учебе, на которую давно уже не обращала внимания, как и на людей, окружавших её там. Её голова была больше забита концертами, стихами и тем, где можно было купить блестящие колготки, которые не рвались бы от малейшего контакта с инструментом, – вот уж где точно настоящая проблема.
Вообще, уже полгода мы общались как какие-то передрузья, но недопара. Да, был повод, который послужил этой границе, которая пролегла между нами, но что я, что Даша то и дело уже хотели эту границу убрать, но каждый раз это происходило так нелепо, что мы оставляли эту затею на потом, продолжая общаться, как и прежде, словно до этого между нами ничего и не было.
– Представляешь, Марта вчера была на УЗИ и, оказывается, у нас будет не двойня, а тройня! – В этот момент Даша взяла меня за руку, сам не знаю почему, и слегка покраснела. Я сделал вид, будто ничего не произошло, и аккуратно сжал её руку в ответ. Но внутри меня было такое чувство, будто я качался на качелях, которые только что запустили меня прямо под небосвод, от чего, мне на мгновение показалось, что остановилось сердце, а душа ликовала от восторга и красоты происходящего. И я настолько глубоко окунулся в столь забытое мной чувство невинной влюблённости, что понял это, когда Даша пристально смотрела на меня, явно задав вопрос.
– И кто у вас будет? – Спросила она с какой-то загадочной улыбкой, увидев мой растерянный взгляд.
– Девочка! – Ответил я, продолжая опускаться на землю. Интересно, а у меня будет разрыв сердца, если мы поцелуемся, или обойдётся?.. Самое удивительное, что 3 года назад, когда у нас были первые робкие свидания, то я испытывал все эти чувства не так ярко, как сейчас, тогда, мне кажется, я вообще не волновался, потому что был уверен в себе, а сейчас, когда каждый знает друг о друге слишком много, страх ошибиться был намного сильнее. – Марта решила, что Аврора самое походящее имя из всех предложенных нами.
– Аврора Громова… Сам что ли придумал? – Даша засмеялась. – Хотя да, зачем я спросила, исключительно в твоём духе! – Заявила она, после моего одобрительного кивка. – Кстати, а где моя Аврора? Почему ты без кудряшек?
– Я расчесался… – Виновато вздохнул я, на что Даша гневно фыркнула, закатив глаза. Вообще, меня ужасно раздражало, что у меня волнистые волосы. Нет, я, конечно, не такой кудрявый, как овца, но стоило только попасть воде на мою голову, как тут же волосы превращались в волнистое море, с завитушками на концах локонов вместо прибрежной пены, а мои небесно-голубые глаза в такие моменты создавали из меня херувима, оставалось только намазать щёки пудрой, и всё, образ мальчика-ангелочка был готов. Но, иногда это играло на руку, стоило мне еще добавить самый наивный взгляд, и все вокруг создавали из меня невинное дитя. Все, кроме папы, на него это не действовало, а жаль… Это был единственный человек, который не поддавался моему природному обаянию. Интересно, я сейчас слишком самовлюблённым кажусь или вы уже попались на мой крючок?..
Мы зашли в маленькое кафе, напротив утреннего пруда. Здесь я еще не был! Кафе было действительно очень маленьким, потому как в проходе едва помещалось несколько человек, а столиков в зале было ровно три. Справа от меня стоял холодильник с готовыми завтраками, аперитивами и свежей водой в стеклянных бутылках, еще там лежали какие-то зерновые батончики и упаковки с йогуртом. Не совсем моё меню, но совершенно точно дашино.
Слева от меня стоял прилавок, передняя часть которого была витриной со сливочными круассанами, крендельками, шоколадками и, что самое приятное, свежими кофейными зёрнами в оригинальной упаковке. Прилавок представлял собой большой деревянный массив, на котором была кокосовая чаша со свежеприготовленными булочками с миндальной посыпкой и хрустящим овсяным печеньем с кусочками шоколада внутри. За ним располагалась кофейная машина и небольшая кухня, правда, не знаю, что можно было бы приготовить в микроволновке и духовой печи, кроме выпечки и подачи тёплых блюд. При взгляде на кофемашину я уловил вкусный аромат либерики с ванильными нотками. Да, я настолько просветился в своем познании кофе, что уже узнавал его по запаху…
На стене, к которой была приставлена мини-кухня и кофемашина висело несколько футболок с логотипом кафе, правда, что означал набор символов на них, я пока не мог разобрать, зато на шопперах, рядом с футболками, были изображены все виды досок для сёрфинга – здесь было легче. На соседней стене висело меню, состоявшее из 12 кофейных напитков, какао, чая, лимонада и пунша, а рядом висел список блюд, включавший в себя овсянку с фруктами, смузи и выпечку. Над меню висела гирлянда, переливавшаяся из красного в оранжевый, затем в жёлтый, затем в зелёный и голубые цвета, – этот неспешный перелив тёплых тонов уютно вписывался в спокойную атмосферу кафе и расслаблял взгляд. Под меню висела гирлянда из фото посетителей, пришедших с питомцами. Жалко, что я не взял с собой Барни, а Даша своего ёжика, – таких посетителей у них явно еще не было!
Я перевёл взгляд дальше, и он остановился на Даше, которая что-то заказывала за нас двоих, с улыбкой общаясь с персоналом. Я абсолютно не вслушивался в их разговор, зато я абсолютно внимательно изучал её, словно видел в первый раз. На ней была черная косуха, слегка отдающая серебряным блеском, под ней было персиковое платье из креп-шифона в мелкий горошек с драпировкой на декольте, она была в слегка блестящих чёрных колготках и чёрных ботинках на массивной подошве, а в руках держала сумку в виде седла от Кассани, которую я ей не так давно подарил. Её русые волосы рассыпались золотом с плеч, под тёплым освещением кафе, щёки слегка горели, а глаза, цвета зелёной весны, заблестели, когда она повернулась в мою сторону. Мне казалось, что я не заслуживал и не заслуживаю её, я думал о том, что каким я был и стану уродом, когда её всё расскажу. Сегодня она такая воздушная и весёлая, что расстраивать её было последним, чего мне хотелось в этот день.
– Ты чего такой унылый? – Спросила Даша, взяв меня под руку, когда я рассматривал уже в сотый раз бедную упаковку с йогуртом.
– Просто задумался.
– О чём? – Спросила она, пока мы поднимались в зал. Ох, сейчас я себя чувствовал папой за кухонным столом, у которого времени, чтобы соврать оставалось всё меньше и меньше.
– О том, как можно сделать йогурт на гречневом молоке. Гречку же не доят! – Боже, какой бред я несу! Я явно лишился рассудка. «Доят гречку»! И я еще строю из себя интеллектуала… Но Даша не восприняла мои слова в серьёз, бросив лишь лёгкую улыбку в ответ.
Мы были пока что единственными посетителями в кафе, а потому были вольны в выборе места. Даша предложила сесть возле панорамного окна, и я не стал сопротивляться. Пока она искала в своей сумочке антисептик и зарядку, я решил осмотреться.
Морская тематика здесь встречалась с горной, а потому помимо настоящей доски для сёрфинга, которая стояла как предмет интерьера у стены напротив, возле холодильника стоял снеговик, обмотанный шарфом, и с лыжами в «руках». Да, я только сейчас его заметил, хотя стоял совершенно рядом.
Возле доски стояло мандариновое дерево, на котором висели настоящие созревшие плоды. Почему настоящие? Потому что ненавязчивый запах мандарина витал в воздухе, если это конечно не был освежитель для воздуха. Мы сидели на бирюзовой козетке, за которой располагалась неоновая вывеска «Aurinko Valtameri», суда по всему это был перлинский язык, потому как в переводе получалось «солнечный океан». Не удивляйтесь, перлинский я знаю очень поверхностно и то, только потому, что мой папа – перлин. Однако, в Перлине он был давно, потому что переехал в Энск, когда ему было 15. Но вернёмся к кафе!