Вопреки
Шрифт:
– Кстати, а где твоя? Вы поменялись?
– Ни за что! – Воскликнул слишком эмоционально я, всплеснув руками. – Моя просто в сервисе!
– С ней все хорошо? – Спросила Даша, нюхая розы, стоявшие в вазе, и мешая ложечкой вино.
– Конечно, просто плановый осмотр…– Для которого я отвез её еще летом в Рэй. Наверное, вместе с осмотром и на отпуск поехала. Интересно, моя ложь сегодня закончится или нет?.. Хотелось бы верить, что да. Недолго думая, я решил, что хватит откладывать и стоит действовать радикально, рассказав ей правду (ну или почти правду).
– Я недавно смотрел кино.
– Какое?
– «Вопреки»,– Даша сделала озадаченный вид. – Там еще Стефания Бербер играет.
– Я не смотрела,– Даша пожала плечами. Конечно ты не смотрела, я только что его выдумал, и актрису тоже. Да, врать своей девушке худшее из занятий, никогда не успеешь уследить, на каком моменте она поймет, что ты лжёшь. – Я последнее время по мультфильмам,– она улыбнулась. – Ну так и что там?
– В общем, там такой интересный сюжет. У её отца свой прибыльный бизнес, который не вызывает большого внимания конкурентов, но каждый день, после совершеннолетия его дочери, ему на электронную почту начинают приходить угрозы в её адрес. Что её похитят, убьют или еще что-нибудь. Он очень сильно любит её и не хочет, чтобы хоть волосок упал с её головы, поэтому решает действовать жёстко и хладнокровно, но в интересах спасения её жизни. Летом он отвозит её в другую страну, там она поступает в университет, ничего не подозревая, радуясь, что теперь после своего неприметного вуза у неё будет наконец-то нормальное образование. Она проводит там всё лето, заводит друзей и возвращается назад. Здесь у неё есть парень, с которым она проводит всё свободное время, любимая кошка и семья. Но чем дольше она здесь, тем чаще приходят письма, и отец, опасаясь всё сильнее, решает, что лимит его терпения исчерпан. Он вместе со своим другом перевозят все её вещи в другую страну, меняют ей имя, биографию, документы, дают время попрощаться с друзьями, а потом в один из дней она улетает, и живёт новой жизнью, покончив со старой. Она забывает своих друзей, своё прошлое, и начинает жить с нового листа, не испытывая никаких страхов и трудностей.
– Но это же какой-то бред! Разве можно спрятаться от самого себя? Всё равно когда-нибудь придёт время и ей захочется вернуть всё назад, и как бы там хорошо ни было, ей будет одиноко без той жизни, в которой она варилась до этого. Я бы не смогла так! – Если бы ты знала, как я не хочу бежать от себя, ты бы ей посочувствовала! Всё, что мне хочется, так это найти своего «охотника» и избавиться от него, чтоб всё было как прежде, а не так! Я не хочу прощаться с этой судьбой, мне нравиться быть просто избалованным ребёнком, которого любят родители и друзья, а не жить не понятно где, и делать вид, что всё хорошо, и я не испытываю одиночества от того, что все вокруг меня чужие. Мне нравится быть собой. Очень нравится.
– Ну а вдруг она не хотела, но того требовали обстоятельства, лучше же быть живой, чем кормить червяков! – Вскрикнул я, дёрнув рукой, от чего кружка, стоявшая возле, с грохотом опрокинулась на стол, вылив содержимое. – Чёрт! – Я посмотрел на Дашу, её глаза расширились, а рот был чуть приоткрыт. Она внимательно следила за моими движениями, слегка ломая пальцы рук. Похоже, своей реакцией я испугал её, потому что повисла душащая тишина, прерывавшаяся лишь каплями чая, падающими на пол с края стола.
– Пирожочек, это просто кино! Если тебе важно услышать, что я разделяю твоё возмущение, да, я разделяю, но, пожалуйста, не будь таким ранимым, у тебя так нервов на оставшуюся жизнь не хватит! – Вполголоса произнесла Даша, обхватив бокал двумя руками, отбросив перед этим мешающие волосы с лица.
– Прости, я не хотел так громко…– М-да, это, конечно, не совсем то, что я хотел рассказать, но зерно посажено, оставалось только ждать взойдёт оно или нет.
– Всё нормально, – Даша улыбнулась, но слабая тень нервозности в её глазах всё еще неярко сверкала. – Давай помогу, – она подошла ко мне со стопкой салфеток в руках, пока я доставал тряпку из напольного ящика. Я кивнул, оставив ей лужу на столе, а сам принялся за пол. Внутри мне даже стало как-то спокойнее, что я ей всё выложил через эту Стефанию, но совесть всё равно пульсировала где-то в затылке, напоминая мне о том, что я трус. У меня словно все мысли состояли из одного слова. Трус! Трус! Трус! Трус! Трус! Ужасно зрелище. Я поморщился, потирая висок холодной ладонью, пытаясь избавиться от этой колющей пульсации в голове, пока у меня не стало жечь шрам на запястье. Казалось, будто невидимое лезвие резало меня без ножа, от чего я лишь сильнее поморщился, вцепившись левую руку. – С тобой всё хорошо? – Даша опустилась передо мной на коленки, заглядывая в глаза.
– Да, просто голова болит… Не обращай внимания.
– Подожди, у меня в сумке что-нибудь должно быть, – она вышла в прихожую. На пару мгновений мне показалось, что я схожу с ума, потому что шум в ушах оглушал и я не слышал ничего, кроме громкого биения в них, словно ударная установка поселилась в каждом моём ухе, и отыгрывала самую заводную партию. Я посмотрел на своё отражение в луже, и по кислому выражению лица я понял, что выгляжу не очень, словно расплющенное чьей-то задницей пирожное. – Таблеток не было, но зато я нашла шоколадку! – Даша развернула её и протянула мне. – Это всё погода, у меня тоже иногда так голова кружиться начинает… – Она о чём-то лепетала на протяжении нескольких минут, пока я не доел плитку, так и не поделившись. Стало значительно лучше, ну или её улыбка и тёплая рука, державшую мою, сделали своё дело лучше всяких лекарств. – Лучше?
– Намного! – Вяло улыбнулся я, почти не соврав. Что ж, если бы я номинировался на звание самого флегматичного актёра, то явно бы взял гран-при.
– Оставь тряпку, пойдем расскажешь мне, что за пластинки у тебя в комнате! – Предложила Даша, забирая у меня её из рук.
– А, да там старый винил для проигрывателя, я просто недавно колонки для него купил. Мы летом ставили их на лоджию, и ужинали под тихую музыку.
– Романтично…– Улыбнулась Даша, заходя в комнату. – Так, что тут у нас… – Даша подошла к стойке с винилом. – Как тебе эта? – Она показала потертую зелено-желтую обложку.
– Не очень, – я пожал плечами. – Скучное кантри, – заключил я, плюхнувшись на мягкую кровать, напротив приоконного стола.
– А эта? – Даша вытащила фиолетовую обложку с орлом по середине.
– О, это свинг, тебе точно не понравится! Попробуй верхнюю полку, там есть что-то интересное. Да, эту! – Подтвердил я, когда Даша потянулась к пятой полке у стойки. – Тебе помочь? – Выглядела она как маленькая белка, не способная дотронуться до кормушки, но так воодушевленно тянущая свои лапки к ней. Даша пыхтя замотала головой и с высунутым языком дотянулась до пластинок. Да, все-таки 165 сантиметров и 192 явно не уживаются в семейном быту.
– Какая из? – Даша гордо держала свой улов в руках, перебирая разноцветные глянцевые обложки.
– Думаю, эта тебе придётся по душе! – Я улыбнулся, указывая на пастельно-рыжую обложку с яркими малиновыми брызгами.
– Фю дар техикс? – Запинаясь прочитала Даша, подняв на меня беспомощный взгляд.
– Фис… тефис. «Фейерверк»! – С улыбкой поправил её я.
– А как? – Она обернулась на меня, открыв крышку проигрывателя. – Как тебе вообще пришла в голову мысль купить проигрыватель? Сейчас же почти никто пластинки не слушает!
– О, это ты зря! – Воскликнул я, подходя к ней. – Мы были с папой в Иве несколько лет назад, и в одном кафе возле окна на маленьком круглом сто лике стоял лимонный проигрыватель. В нем крутилась пластинка со старым рупрехтским джазом, наверное, середины прошлого века. И этот звук, он не был похож на звук из колонок, он был таким интересным и притягательным. Потрескивание. Шуршание иглы. Исторический антураж. Было так удивительно слушать прошлое в настоящем, пить крепкий кофе и есть тост со сливочным маслом и авокадо, смотря на оживленное шоссе и современную суетливую жизнь. Мы тогда просидели в кафе до конца пластинки, а потом я попросил папу купить мне патефон. Ты только посмотри какой он хрупкий и занимательный! Каждый раз, когда я ставлю пластинку и подношу иглу, то как будто совершаю какой-то магический ритуал. Смотри, – я обхватил её ладони, и мы положили пластинку на поворотный диск, чтобы штырёк аккуратно прошел через отверстие на виниле. Затем мы включили патефон и подняли тонарм. Могу вам сказать, что делать всё это, держа в своей руке руку своей девушки, занятие вдвойне приятнее. Мы расположили тонарм над началом первой дорожки на пластинке и опустили его вниз. Раздалось тихое шипение, после чего по комнате стали разливаться тихие начальные ноты, от чего Даша улыбнулась, обхватив своим большим пальцем мой.