Вор и проклятые души
Шрифт:
Кажется, я был красный как рак, хоть давно уже не мальчик. Ирма обладала роскошными и лишенными даже намека на что-то лишнее формами. Ее грудь просто идеальна, а… Но не будем об этом.
Насмешливо поглядывая на разинувших рты мужчин, рыжеволосая красавица неторопливо облачилась в солдатскую одежду приспешника Низверженного.
— Как предчувствовала, когда разделалась с ним, — сказала она, закончив с переодеванием. — Это одежда одного из арбалетчиков, который охранял орденского мага. Помните того обделавшегося от
Я помнил и еще долго не забуду то, что показала Ирма.
Рядом появился монах. Усевшись на корягу, на прежнее место, он откинул капюшон рясы. Злой как собака! Велдон косился то на вампира, то на меня и Брана, однако молчал. Не произносил ни слова. Остальные тоже притихли, ожидая, что вывалит инквизитор.
Ирма и Бран посматривали на церковника с насмешкой. Я — с равнодушием: достали его душевные метания. Истинное чадо Матери Церкви в компании высшего вампира, предвестника конца времен и меня. Того, чья душа черней, чем у Ирменгрет и Брана, вместе взятых.
Я вздохнул. Но и Томас Велдон хорош! Он здесь, со мной и остальными, сугубо добровольно. Что злится тогда?
Инквизитор снова натянул капюшон и достал из-под одежд нательное Распятие на оборванной веревочке. Положил на ладонь, внимательно разглядывая его.
— Знаете, что это? — негромко спросил монах.
— Конечно, — ответил Бран.
Предвестник был серьезен, но не Ирма. Сложив руки на груди, вампирша чуть склонила голову набок и наблюдала за монахом. Предвкушая что-то донельзя забавное, как будто он пообещал исполнить шутовской номер. Стало обидно за Велдона. Не знаю, почему проняло сочувствием к нему, но Бран тоже не смеется. Я с раздражением посмотрел на Ирменгрет. Поймав мой взгляд и почувствовав мой настрой, вампир отвернулась.
Что за женщина! Она не глядит сейчас на костер только для того, чтоб не показывать свою насмешку. Шла бы тогда в лес.
— Это Распятие, — продолжил отец Томас после недолгого молчания. — Оно со мной много-много лет, но что теперь? Что, Гард?
— Что? — Я не понимал, о чем меня пытает Велдон.
— Я изменился. В несколько последних дней уместилась целая жизнь. Вторая моя жизнь! — Церковник горестно покачал головой. — Я прознал, что был спящим. Во мне спал иной Томас Велдон! Приспешник Возвратившегося бога, который ждал пробуждения для услужения Низверженному…
Томас Велдон опять замолк, но скоро продолжил, зарычав от охватившего его гнева.
— В меня вселили Неакра! — Церковник сорвал с головы капюшон, явив око безумного чернокнижника. — Он навеки со мной! Но не это страшно! Страшно то, что обращаюсь к его силе и памяти все чаще и чаще.
Левый глаз Велдона наполнился не меньшей злобой, чем око Неакра.
— Теперь вы! Я с вами! Я подле вас и вместе с вами! Проклятыми душами!
Инквизитор обвел меня, Брана и Ирму взглядом, и неожиданно буря внутри его угасла.
— Да что там вы!.. Я сидел подле самого Люцифера! Рядом с дьяволом! И видел в нем союзника!
Монах крепко сжал Распятие.
— Кто я теперь?.. — зашептал он.
Велдон вскинул кулак с зажатым в нем серебряным крестом и вдруг закричал:
— Говори, Гард! Говори! Нужно ли мне по-прежнему Распятие либо выбросить его прочь?!
Кровь и песок! Что на него нашло! Я, да и Бран с Ирмой тоже ошарашенно уставились на Томаса Велдона.
— Гард! Говори!
Взгляд монаха пронзил меня насквозь, достав до самой души.
— Говори!
— Распятие… — произнес я, — его нужно оставить.
Велдон шумно выдохнул и спрятал серебряный крест под рясу. Затем накинул капюшон и согнулся, сидя на коряге, чуть ли не пополам.
А из леса послышался волчий вой.
Глава 12
ЗВЕРИНЫЙ ВОЙ
— Волки? — Бран оглянулся.
Звери тянули тоскливую песню где-то далеко-далеко за нашими спинами.
— Может, и волки. — Я вскочил с коряги, уставившись на деревья, за которыми вдалеке слышался вой.
— Кто ж, как не они? — пожал плечами Бран. Предвестник потерял всякий интерес к волчьему вою.
Но волки ли там?
Проклятый пепел! Я вздрогнул, когда память вернула меня в ночь на дороге в Арнийском Сумеречье. Я стал невольным свидетелем жуткого пиршества. Стая похожих на волков существ рвала мертвых наемников вице-короля Загорья. Тогда, охваченный леденящим душу страхом, я не смел пошевелиться лишний раз. Чтоб не выдать себя!
Я был другим, и та ночь — как из прошлой жизни. Помыслилось о моих нынешних спутниках — высший вампир, предвестник конца времен и инквизитор, коему открыта магия давно умершего чернокнижника. А я — ключ дьявола к этому миру.
Рука чудовища в черной перчатке крепко стиснула рукоять сабли в ножнах.
Сейчас все иначе. Лучше гончим не оказаться на моем пути.
— Николас, — окликнула меня Ирма.
Она подошла, держа в руках черный орденский плащ.
— Это тебе, — улыбнулась вампирша, — подарок.
Ирменгрет протянула плащ.
— Мне холод нипочем, — сказал она, — а тебе пригодится.
— Спасибо. — Я был искренне благодарен и мигом накинул черную плотную накидку на плечи. Так гораздо лучше.
Глаза ее светились от удовольствия.
— Одним «спасибо» не отделаешься. — Ирменгрет вновь рассмеялась и шутливо подставила щеку для поцелуя.
Ирма настойчиво пытается быть ближе со мной. В прямом смысле слова. Я люблю Алису, а Ирменгрет нежить! Самый настоящий мертвец! Высший вампир!
Я поймал пронзающий насквозь взгляд инквизитора. Он смотрел на меня из-под капюшона рясы. Обвиняющий в смертном грехе взор левого ока вызвал в ответ только злость. Какой еще грех будет страшнее моих, Велдон?