Воробышек. История «дорогой мамочки»
Шрифт:
– Да что такое?! В постели ты так же командуешь?!
Опять ТИШИНА… Это я что? Вслух высказалась?! Оййй… Радостно проваливаюсь во тьму, соскальзывая с открывшейся кабины…
Жужжание анализатора, укол… Ненавижу уколы!
– Она уже пришла в себя, легат-прим. Пять минут полежит, и можете её забирать.
Паника… Не хочу, чтобы легат меня куда-либо забирал!
– Ты можешь идти, Манлий. Консулу я сам доложу.
Звук удаляющихся шагов. Тишина. Присутствие легата ощущается на подсознательном уровне. Почему он молчит? И где все? И, самое главное, где мы?! Тишина…
– Пять минут прошли. Вставай, кариссима.
Села. Открыла глаза… Посмотрела на легата-прим… Встала. Когда на тебя смотрит хищник, его лучше не раздражать… Напоминаю себе, что я теперь мать его сына… Помогает слабо.
– Один вопрос, кариссима: консул предупреждал тебя, чтобы ты не покидала базу?
Влипла! Жалобно смотрю на легата. Бесполезно… Встал, подошёл ближе:
– Предупредил или нет?!
Подпрыгнула от неожиданности. Голос пропал от страха, шепчу:
– Предупреждал… дил…
Паника нарастает, сбивая дыхание… И консул ничего не знает!.. Легат схватил меня за шкирку, поднял… Попыталась пнуть его ногой, не тут-то было! Ой! Начал ремень на брюках расстёгивать! Я не хочу! Извиваюсь на руке, беспомощная, как плотвичка…
Меня! Мать четырёх детей! Мать своего сына! Высек ремнём! Не снимая комбеза, но больно! А уж унизительно!
Завываю, размазывая слёзы кулаками. Съёжилась в комочек. Пытаюсь загнать себя в истерику. Не получается. Боюсь, что легат может из истерики при помощи пощёчин выводить. С него станется! Массажа с лавандовым маслом от него вряд ли дождёшься!..
Консул вошёл, когда легат застёгивал ремень на брюках. Я была в ужасе. Подумала, что консул решит, что мы… что я… В общем, понятно, что может подумать консул.
– Чем занимаетесь?
– Да вот… Развлёкся… Бойкая девочка!
– Неправда!
Благородный Флавий всё выше поднимает бровь, а я краем глаза отслеживаю реакцию легата. Он меня точно убьёт! Почему меня на подвиги тянет? Как выразился консул? «Исключительно с целью обратить внимание»?! Мне это удалось! Зачесались места, обласканные ремнём…
– Я просмотрел записи, Люк. Не мучай Воробышка.
Подумала: не наябедничать ли? Потом решила не расстраивать консула.
– И что ты собираешься предпринять?
– А что ты предлагаешь?
– Девочку запереть на гауптвахте. Остальных… Я бы уволил, но нам понадобятся люди. Остальных – в первый эшелон. Выживут – никаких взысканий. Нет – значит нет.
На гауптвахту не хочется! Название мне не нравится! Жалобно смотрю на благородного Флавия. Получаю в ответ грустную улыбку. Мне становится стыдно. У него «прекрасный год», а я вместо того, чтобы радовать его, только проблемы доставляю.
– Воробышек побудет под домашним арестом. Остальных – в первый эшелон.
В каюте, когда я вышла из душа, консул присвистнул. Полосы от ремня вспухли и покраснели. Легат силы не жалел… Я сказала:
– Ты не думай, ничем таким я с легатом не занималась.
Благородный Флавий развеселился:
– Воробышек! До чего же ты бываешь забавная! Чем «таким» вы могли с легатом заниматься?
Потом уложил меня на живот и начал обмазывать какой-то пахучей мазью, тающей на коже и охлаждающей пострадавшие места. Терпела-терпела, потом не выдержала:
– А почему мы не могли ничем таким заниматься? У благородного Вителлия проблемы с женщинами? Он меня поэтому избил?
– Нет у него проблем с женщинами. А за что ты наказана, сама знаешь.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, продолжаю спрашивать:
– А легат-прим, он…
– Воробышек… Давай я попрошу легата Вителлия прийти, и ты его обо всём расспросишь.
Надулась обиженно.
– Он теперь отец нашего сына. Я беспокоюсь…
Консул с интересом посмотрел на меня. В глазах заплясали весёлые чёртики.
– И что же тебя беспокоит, Воробышек?
Задумалась… А действительно, почему я заинтересовалась легатом-прим? Потому что он меня высек? Или… Почему?!
Потому что консулу осталось меньше десяти месяцев. И если Зигги не найдёт меня, придётся налаживать отношения с отцом моего сына. И одно дело – наладить их с легатом-прим, и совсем другое – с его женой. Патрицианки «дорогих мамочек» не жалуют. И это ещё мягко сказано. Но этого консулу я не скажу. Пусть лучше думает… Что угодно пусть думает. Вздыхаю грустно…
– В настоящее время легат-прим не женат. Все его бывшие жёны уже мертвы.
– А…
– Шесть. Или семь? Пожалуй, всё-таки семь. Детей не было. Кроме нашего сына.
– Он их убил? Своих жён?
– С ума сошла, Воробышек?! Шесть жён легата Вителлия были офицерами. Четыре погибли в бою, две прожили свой «прекрасный год».
– А почему он не женился после благородной Цецилии? Она всё равно уже умерла.
– А зачем? Воробышек! Все вопросы к легату!
– А как он… Ну… Мужчине нужно… Нужна… женщина… Он поэтому такой злой?!
– Воробышек… Это армия. На каждой военной базе предусмотрены места, где мужчина может сбросить напряжение. Там работают вольнонаёмные молодые женщины, заключившие контракт. Их работа очень хорошо оплачивается. И медицинские обследования проводятся ежедневно. Поверь мне, у легата-прим нет проблем с женщинами.
Вспомнила з'aмковых девок… Несчастными они не выглядели… Везде одно и то же… Расстроилась… Потом представила легата в очереди за услугами – развеселилась. Мазь впиталась, надела рубашку и кимоно с изображением сатх, забралась к консулу на колени. Он просматривает бумаги, я дремлю, прижавшись к его груди… Когда он перенёс меня на кровать, я не заметила.