Воробышек
Шрифт:
– Я спал с Женевой, - выпалил, как на духу, и ощутил, как ровно на секунду перестало биться мое сердце, а потом пустилось вскачь, разгоняя по венам кровь.
– Что, прости?
– Там, в Шарм-эль-Шейхе… мы переспали, - сказал еще быстрее, боясь, что он подумает, что секс у нас был уже в этом доме.
– Я был у нее первым, - ляпнул прежде, чем подумал.
Отец глядел на меня немигающим взглядом, лицо его вытянулось и… короче, таким охреневшим его еще никто никогда не видел, уверен.
Я не знал, что будет после
– Пап, я просто не мог больше молчать… Может, и не стоило тебе говорить, но я чувствовал, что совершаю предательство.
– Мда… Удивил ты меня, сын…
– Прости, что не сказал сразу.
– А сейчас? Сейчас что между вами?
– Что? Нет, пап. Ты что! Ничего! Между нами ничего нет и быть не может, честное слово. Просто эта тайна… не знаю… я спать спокойно не мог.
– Хорошо. Пойдем, гости ждут.
– Ты выгонишь ее?
– А надо?
– Только если ты сам этого хочешь.
– Я подумаю, сын. Мне сложно сейчас что-либо решить.
Отец направился прямиком во двор, где ожидали приглашенные на шашлык соседи. Мне же срочно требовался стакан холодной воды и минута уединения. Войдя в кухню, я едва не сбил Еву, держащую тарелку с вымытой клубникой.
Отступил, сделав пару шагов назад и пропустил даму вперед. Женева прошла мимо, не поднимая глаз, затем остановилась и также, не оборачиваясь, тихо спросила.
– Ты рассказал?
– Да, - ответил я, и ее плечи обреченно опустились.
Почему-то от этого мимолетного движения защемило в сердце.
Наблюдая, как удаляется тонкая фигурка в сторону выхода, я мысленно убеждал себя, что все сделал правильно.
В любом случае, негоже начинать семейную жизнь с обмана.
Ведь так же?
Да?
Вечер протекал в дружественной атмосфере. Коротковы много шутили, делали комплименты Женеве, поздравляли отца с тем, какую прекрасную молодую невесту он себе отхватил.
Отец в своей обычной манере был сдержан, но я нет-нет да и замечал его внимательный прищуренный взгляд, направленный на Еву, лицо же его при этом не выражало каких-либо неприятных эмоций. Я понимал, что мой ошарашенный подполковник пытается примириться с обрушившимися на него новостями, но уже сейчас отдавал себе отчет в том, что никуда отсюда Женева не денется.
Просто чувствовал это.
Сама же Ева, хоть и приветливо улыбалась, по большей части отмалчивалась или ляпала что-то невпопад. Это даже выглядело бы милым, если бы не напряженные плечи и вытянутая колом спина, хотя для человека со стороны вполне могло показаться, что она просто скромна и смущается от пристального снимания.
Ее вид бедной несчастной овечки меня начал откровенно раздражать. Каждый раз, когда отец приобнимал ее за плечи, целомудренно целовал
Тоже мне, блядь, жертва.
Ты же трахаешься с ним! Устроишь ему примирительную ночь, и заживете лучше прежнего!
В какой-то момент я просто не выдержал, и пока отец ходил за дровами, Иван Гордеевич отлучился по нужде, а Макс галантно помогал Римме Семеновне относить в дом грязную посуду, взорвался.
– Хватит жаться, как бездомная дворняжка! – рявкнул на Еву, схватив ее за тонкое запястье, - Ничего он тебе не сделает! Мне же не сделал.
Она внимательно посмотрела на мои пальцы, крепко сжавшие ее руку, а затем медленно перевела взгляд на меня. В глубине серебристых блюдец разлилась такая снисходительность и … жалость что ли…
Так смотрят на дурачков, которым бесполезно что-либо объяснять, а нужно просто посочувствовать.
– Егор,- мягко улыбнулась Ева, - Твой отец ничего бы тебе не сделал, даже если бы ты меня убил, - ее заметно побледневшие за вечер губы растянулись в широкий оскал.
ЧТО?
– Что?
– Ничего, котенок. Говорю, что папа любит ТЕБЯ больше всех. Я тебе не соперница.
ЧТО?
– Что-то холодает, да? – выскочил из дома Макс, и я поспешно отпустил Женеву, - Пойду до дома, накину что-нибудь. Сходишь со мной?
– Да, пойдем.
Встал из-за стола, оставляя девчонку в одиночестве. Ее слова подобно разрывной пуле превратили мысли в кашу.
«Твой отец ничего бы тебе не сделал, даже если бы ты меня убил»
«Папа любит ТЕБЯ больше всех»
«Я тебе не соперница»
Макс трещал, как тамада на свадьбе, что-то шутил, что-то рассказывал, но я даже не вслушивался в его слова. Даже не заметил, как мы оказались в его комнате. Друг рылся в распахнутом шкафу, бормоча что-то о том, что скоро пойдет к Соне, что Комарова спрашивала обо мне, что в клетке сегодня будет особенно жарко, ибо суббота, и все в том же духе…
А я, застыл, глядя на друга, натягивающего толстовку от спортивной формы нашего ВУЗа. Черную, с объемным капюшоном и маленьким логотипом на груди.
ТВОЮ МАТЬ!
Не говоря ни слова, я рванул обратно домой.
– Егор, что с тобой? Ты куда? – доносились в спину удивленные слова Макса, но мне было совершенно не до разговоров.
Ворвавшись в свою комнату, распахнул шкаф. Застыл, внимательно разглядывая содержимое. Все было, как обычно. Идеально ровные стопки с одеждой выглядели нетронутыми. На нижней полке темнела моя спортивная форма. Я осторожно вытащил толстовку, которую не доставал ни разу с момента приезда. На первый взгляд она в том же виде, в каком я ее и оставил. Однако, интуиция брала верх.