Воробышек
Шрифт:
Глава 17.
– Что? Куда еще вы уезжаете?
– Егор, убери здесь все и ложись. Не стоит беспокоиться.
– Иван Гордеевич, вы-то чего молчите? Что вообще происходит? Это же просто девочка!
– Успокойся, Егор. Мы не звери, все с ней будет в порядке!
– Куда вы ее везете?
– Зададим пару вопросов и привезем обратно, - спокойно отвечает мне Коротков, - Обещаю, ни один волос не упадет с ее головы.
– Женева, в машину! – командует отец.
Я
Отец садится за руль, а я пытаюсь забраться на пассажирское сидение, но меня жестко останавливает генерал, схватив за грудки мягкую ткань толстовки.
– Тихо-тихо, Егор, - говорит он мне на ухо, - Нормально все будет. У меня в военной части полиграф есть. Проверим девочку на детекторе лжи и привезем обратно…
– Я с вами поеду!
– Нет. Не сходи с ума!
– Точно на полиграф везете? – также тихо спросил я.
– Егор, мы не в концлагере и не в Гуантанамо, не психуй.
– Точно?
– Егор, не нервируй отца. Не знаю, что между вами произошло, но Гусь взвинчен до предела. Я впервые его таким вижу. Давай, успокойся и делай, как он говорит. Все с девчонкой будет в порядке.
Генерал сел назад к Еве, и в то же мгновение щелкнул центральный замок, блокируя двери. Мотор послушно заурчал, и автомобиль выехал заворота, оставляя меня наедине с буйной фантазией, диким страхом и муками поздно очнувшейся совести.
Твою ж мать!
Надеюсь, генерал не обманул.
В самом деле, не станут же они пытать девчонку?! Два взрослых мужика. Она такая маленькая и беззащитная.
Прозрачные кристальные слезы в глазах Евы мгновенно смыли весь мой гонор и пыл. Таким бездушным малолетним мудаком никогда в жизни я еще себя не чувствовал.
От нервов не знал, куда деть руки. Тело самопроизвольно вытаптывало тропинки по двору, перемещаясь туда-обратно. Сам не заметил, как навел порядок.
Покурил.
Потушил тлеющие угли мангала. Загрузил посудомойку.
Покурил.
Проверил Семеновну – спит. Выпил кофе.
Покурил.
От сигаретного дыма уже тошнило и болела голова. Принял душ. С особой тщательностью вычистил зубы, но никотин пропитавший ядом легкие, по-прежнему раздражал горло тошнотворным осадком. Стены комнаты давили тишиной и замкнутостью пространства. Вылез на крышу.
Сижу.
Жду.
В попытке хоть чем-нибудь занять руки, нервно щелкаю зажигалкой, наблюдая, как вспыхнувший в ночи огонек гаснет на ветру, дергаясь в своей предсмертной агонии.
Думаю…
Умом понимаю, что раньше, чем утром, они не вернутся. Процедура первичного тестирования
Прошло лишь полтора часа, как они уехали. Ждать бессмысленно.
Но я все равно упрямо сижу на крыше.
С появлением Женевы в этом доме все настолько запуталось, что я попросту не успеваю следить за событиями. Надо как-то разложить по полкам в голове все имеющиеся факты, но в моих мыслях и чувствах такой невероятный бардак, что даже самые важные и значительные детали ускользают, тонут, словно камни в темной пучине озера.
Ева…
Женева Арент.
Что она за человек? Какую игру ведет? О каком этапе шла речь? Что за хозяева и почему они ее ищут? Зачем она ходила в лес? Как вышла и вернулась? Почему боится отца? О чем она говорила с Коротковым? Зачем так усиленно косит под идиотку?
Отец… Что его связывает с молодой девчонкой? Любовь? И какой бывает эта самая любовь в пятьдесят? Он фотографировал ее… Это как-то ненормально… А еще он грозился заткнуть Еве рот кляпом… И то, как он с ней разговаривает… не просит – отдает приказы. Это что – такие роли? Те самые игры со связыванием, подчинением и садистскими приемами?
И ей такое нравится?
Я мог бы поспорить, что нет. Слишком ярко помню ее оргазм на моих губах, искреннюю отзывчивость на нежность и осторожные ласки. Какая же ты на самом деле, Ева?
Вопросы, вопросы, вопросы…
И ни одного ответа. Лишь теории и предположения.
Время тянется, словно липкая смола. Мучительно медленно. Раздражительно лениво. Мне кажется, я сижу на крыше целую вечность, а прошло лишь семь минут.
Слышу, как издалека знакомо урчит мотор. Автомобиль медленно приближается и, наконец, тормозит у дома. С надрывным скрипом медленно разъезжаются ворота, и наша черная тойота въезжает во двор, давя тротуарную плитку.
Мышечная память сработала на опережение. Пара секунд, и я спустился вниз, притаившись за гаражом, черная толстовка надежно скрыла меня, сливаясь с ночной тенью.
РАНО!
Слишком рано они вернулись!
Двигатель заглох. Двери поочередно открылись и наружу вышли отец и Женева, тихо переговариваясь.
– И чтобы больше никаких фокусов, Женева, - холодно отчитывал ее папа.
– Ты сам настаивал, Вениамин, получилось очень символично, не находишь?
– безэмоциональным тоном отвечала ему невеста.
Отец грубо развернул Еву к себе, ухватив за локоть. От сильного рывка голова девушки откинулась назад, а волосы прилипли к шее.
К ее тонкой, изящной, красивой шее прилипли мокрые волосы.