Ворон
Шрифт:
…Тьеро хоть и не понимал еще, что именно встревожило его, все-таки чувствовал, что от прекрасной этой девы надо бежать — вызволив, конечно же, сначала своего друга:
— Вы зачаровали его!..
— Конечно. — спокойно отвечала дева. — Пришлось бы его долго уговаривать и убеждать. Он бы стал раздумывать, терзаться, а зачем ему, и так уже истерзанному это нужно?.. Почему ты не хочешь довериться мне, почему ты везде хочешь увидеть Врага?..
«Вот что — Враг! Да — возможно, именно от него все это исходит. Этот туман, нежный голос — все это похоже на наваждение…» — рассудив так,
— Если вы действительно хотите нам добра — верните Альфонсо. Я требую, чтобы вы вернули Альфонсо!
— Ты просто не знаешь… сейчас я покажу тебе… и ты там можешь быть… вместе со мною… вместе со мною…
Тьеро увидел себя сидящим на ветви громадного дерева; пред ним, на многие-многие версты раскинулось густо голубое озеро, в дальней части которого громоздились, одна выше другой, облакоподобные горы; и они были одеты в это голубистое сияние, плавно переходили в небо, которое казалось склоном самой высокой из всех этих гор.
А вот на озерной глади что-то задвигалось, и, взглянув туда, Тьеро обнаружил, что — это фея снов, плывет, с улыбкой смотрит на него, и зовет:
— Иди же сюда! Попробуй, какая это вода! Ты никогда такой воды не пробовал!
И, стоило только Тьеро захотеть, как некая невидимая сила подхватила его; пронесла вниз и вот он уже ворвался в озерную синь.
Он был уже далеко от берега, а фея была с ним рядом, и спрашивала:
— Ну, правда, ведь здорово? Правда?
— Да, да! — выкрикнул юноша и нырнул.
Вокруг него проносились пузырьки похожие на яркие, счастливые планеты… Все глубже, глубже — вокруг появлялись рыбьи стайки, а вот, какая-то огромная рыба, проплыла рядом, и Тьеро видел только ее бок на котором каждая чешуйка была подобна матовому зеркалу, и там он видел отражение далекой, покрытой солнцем водной глади…
А вот и дно. Здесь, похожие на морских коньков, колыхались многометровые водоросли, и не было ни одной тени, но только оттенки светлых, солнечных цветов. А вот, запряженные в рыбью колесницу, пронесся некто с выпученными глазами, в изумрудной чешуе, и с длинным хвостом…
Тьеро уже налюбовался этими красотами, и устремился вверх — он жаждал видеть все новое и новое… Вот пронеслись лазурные слои воды — тогда юноша чуть не заплакал от их красоты, от их чистоты, и попросил у кого-то, неведомо у кого, чтобы в час смерти, он красоту эту вспомнил, чтобы жил с нею… Но вот он вырвался и увидел, как все преобразилось — озеро, стало голубым морем. И Тьеро, поднявшись вверх мог видеть это прекрасное море до самой далекой его части. В середине своей оно перепадало водопадом; однако, не смотря на размеры свои водопад этот вовсе не был страшен, но, как и все море был близким — до него можно было дотронуться руками, его можно было обнять. А вот и корабли — есть и маленькие, как крапинки, есть и огромные — они сказочной флотилией высятся над одним из дальних берегов, как детские кораблики… Тьеро чувствовал, что стоит ему только захотеть и он перенесется к любому из этих берегов, и начнет путешествие, и увидит столько необычайного!
И он понимал, что — это страна его снов, точнее — бесконечно малая ее часть. Что он свободен в ней; что — он может жить здесь и радоваться, и творить целую вечность. Что каждое новое, из бесконечной чреды видений будет воодушевлять его.
Он, вдруг, до боли ясно осознал, что, пребывая в этих блаженных местах, он никому не принесет пользы, что, наслаждаясь в этом мире, он умрет в том мире, где от него действительно ждут помощи. И, осознав это, он с силой выкрикнул:
— Верни меня, немедленно!
…Прекрасное виденье рухнуло, даже и не попытавшись удержаться…
И вновь стоял Тьеро на берегу лесного озерца. Рядом с ним стояла прекрасная дева, и ладонь ее по прежнему лежала на его плече. Вот раздался голос ее:
— Глупец! Я так и знала, что ты такой же глупый, как и все остальные люди. Ты не захотел блага, упрямец?! Да о таком великом благе мечтал бы каждый! Ты был бы там со мною, всегда; но теперь, когда ты проявил свой норов тебя ждет другая награда! Да — получи же ее!
С каждым словом, голос становился все более грубым — последние же слова она, с потоком черного, леденящего воздуха прямо-таки бросила ему в лицо. Лежавшая на плече ладонь стала тяжелеть, стала точно каменной, впилась в его плоть ледяными пальцами да с такой силой, что затрещали у несчастного кости.
Тьеро попытался вырваться, да не тут то было — другое его плечо так же было сжато каменной ручищей.
Тот мягкий белый свет, который плыл над озером, стал преображаться. Налился он чернотой — густой и непроглядной, вихрем закружился — бил своими отростками Тьеро по лицу, как плетьми, и он чувствовал, как течет его кровь.
Прекрасное некогда лицо стало преображаться, светлые черты скрутились и потемнели; в глазах налились два вращающихся бардовых ока, черные морщины, словно трещины рассекли похожую на пергамент плоть.
Неожиданно жуткое это лицо вытянулось и вцепилось клыками Тьеро в горло — страшная боль, подобной которой никогда он не чувствовал, заполнила сознание юноши, и голос хрипел, врывался в раздираемое горло:
— Откажись от своего друга! Оставь его, и ты получишь блаженство! Откажись немедля!
— Нет!!! — с хрипом смог выкрикнуть Тьеро…
А черный вихрь вращался все быстрее и быстрее — от тонкого свиста его острых граней у Тьеро заложило в ушах. С каждым мгновеньем уходила из его молодого тела жизнь, а так страстно хотелось жить — видеть что-то новое, влюбляться, творить. То, что рвало его горло, почувствовало это, и уцепилось:
— Только оставь в покое своего друга, и получишь все, о мечтаешь! Не хочешь?! Тогда ты, такой молодой, погибнешь сейчас…
В какое-то мгновенье у Тьеро возникло сомненье…
— Ну же!!! — взвыла чернота. — Соглашайся!
Тьеро усмехнулся. Изо рта его хлынула кровь, но, все-таки, он смог выдавить:
— Ты, даже, не можешь создать ничего! Образ прекрасной девы ты вырвал из моего сознания! А эти виды — эти моря, эти страны, весь тот бесконечный мир — как ты мог предлагать мне его, когда он часть меня! Меня, Человека Тьеро!.. Нет — ты даже и не понимаешь той красоты, ты, как рыбак бросаешь бесконечный мир наживкой! Нет — он во мне! Все, что ты можешь — задушить мое тело! Жалкий червь! Ха-ха-ха!..