Восемь миллионов способов умереть
Шрифт:
У этого управляющего был нездоровый цвет лица, обычно отличающий человека, работающего по ночам, и покрасневшие глаза. От него попахивало спиртным, но на пьяницу он не походил, и я догадался, что он просто пытался восстановить бодрость духа с помощью стаканчика виски. Однако выпитое произвело на него прямо противоположное действие — он стал вялым и расслабленным.
— Это — приличное место, — повторил он, и утверждение это было настолько абсурдным, что даже спорить с ним было лень. Полагаю, он хотел сказать,
Он вообще не видел Куки. Мужчина, по нашим предположениям, убивший ее, пришел один, заполнил карточку, заплатил наличными. Ничего удивительного или необычного в этом не было. Клиенты частенько поступали именно так: заходили и регистрировались, а женщина тем временем ждала в машине. Машина остановилась не у самого входа, а в стороне, так что он ее не видел, пока занимался с этим клиентом. Честно говоря, он вообще не видел его машины.
— Но вы же заметили, что она пропала! — напомнил ему Гарфейн. — И только после этого догадались, что комната пуста.
— Но пустой она не была. Я открыл дверь и...
— Вы подумали, что она освободилась, потому что машина уехала. Как же вы поняли, что именно эта машина уехала, раз никогда ее не видели?
— Стоянка освободилась. Там у нас асфальт расчерчен на такие, знаете, прямоугольники, и они пронумерованы. И цифры соответствуют номеру комнаты, в которой остановился клиент. Я выглянул — вижу, на стоянке никого, стало быть, машина уехала.
— А они всегда паркуются именно там?
— Ну, во всяком случае, так у нас полагается.
— Мало ли что где полагается! Люди должны платить налоги, не плевать на тротуар, переходить улицу только в установленных местах. Парень, которому приспичило трахнуть девку, вряд ли станет обращать внимание на то, в каком прямоугольнике ему следует парковаться и под каким номером. Вы же видели эту машину.
— Я...
— Взглянули раз, может, два — машина стоит на месте. Потом еще, чуть позже, взглянули, а ее нет. Вот вы и решили, что он уехал. Ведь так?
— Ну, наверное.
— Опишите эту машину.
— Но я толком ее не разглядел. Просто взглянул, там она или нет, вот и все.
— Какого цвета?
— Темная.
— Замечательно! Двухдверная? Четырех?
— Не заметил.
— Новая? Старая? Какой марки?
— Машина последней марки, одной из последних, — уточнил он. — Американская, не иностранная, это точно. А вот что касается марки... Когда был мальчишкой, то разбирался. Тогда они различались. А теперь все на один лад.
— Это верно, — заметил Деркин. — За исключением «Америкен моторс», пожалуй, — сказал он, — «гремлин», «пейсер» — их еще можно различить. Все остальные выглядят одинаково.
— Но это был не «гремлин» и не «пейсер», ведь так?
— Так.
— Седан? С откидным верхом?
— Я вам правду говорю, — сказал он. — Я заметил только, что машина там была. А потом ее не стало. А какой марки машина — указано в карточке. Модель, производство, номер — все.
— Вы имеете в виду — в регистрационной карточке?
— Ну да. Все это положено записывать.
Карточка лежала на столе; она была вложена в пластиковый конвертик — чтобы не исчезли отпечатки пальцев. С ними еще предстояло поработать ребятам из лаборатории.
«Имя: Мартин Альберт Рикон. Адрес: 211 Джилфорд-вей. Город: Форт-Смит, Арканзас. Модель авто: „шевроле“. Год выпуска: 1980. Седан. Цвет: черный. Лицензионный номер: IK-904. Подпись: М. А. Рикон».
— Почерк, похоже, тот же, — сказал я Деркину. — Те ли это печатные буковки?
— Эксперты проверят. Они могут определить: одна и та же рука нанесла раны в «Гэлакси» и здесь или нет. А ты обратил внимание, как этот тип любит форты? Форт-Уэйн, штат Индиана, потом Форт-Смит, Арканзас.
— Да, вроде бы начала просматриваться какая-то схема, — заметил Гарфейн.
— Рикон... — протянул Деркин. — Что-то итальянское.
— М. А. Рикон. Похоже на фамилию парня, который изобрел радио.
— То был Маркони, — сказал Деркин.
— Ну, все равно похоже. Так, значит, этот тип — макаронник. Воткните ему перо в шляпу — и можете смело называть макаронником.
— Ты лучше в задницу ему перо воткни! — проворчал Деркин.
— Может, он воткнул его в задницу Куки, а может, никакого пера и не было. А Мартин Альберт Рикон — это вымышленное имя. Как он назвался тогда в «Гэлакси»?
— Чарлз Оуэн Джоунс, — ответил я.
— Смотри-ка, любит вторые имена! Хитрый, скотина, верно?
— Очень хитрый, — согласился Деркин.
— Но по-настоящему хитрые, очень хитрые, обычно знают, что каждое слово что-нибудь, да означает. Ну, взять, к примеру, Джоунс. На сленге это — «привычка». Ну, допустим, «героин Джоунс». То есть парень, привыкший к героину, наркоман. Есть еще такое выражение: «стодолларовый Джоунс». Это значит, что привычка обходится наркоману в сотню ежедневно.
— Знаешь, ты мне просто глаза открыл, — заметил Деркин.
— Рад стараться!
— Потому как я всего каких-нибудь четырнадцать лет в полиции. И сроду не видывал ни одного наркомана!..
— Так что этот сукин сын у нас грамотный, — заметил Гарфейн.
— Может, номер машины куда-нибудь приведет?
— Туда же, куда и имя, и адрес. Я звонил в автоинспекцию штата Арканзас, но это лишь напрасная трата времени. Заезжая в местечко, подобное этому, даже нормальный человек никогда не будет называть настоящего номера своей машины. И, регистрируясь, не станет парковаться под окном, чтобы портье мог проверить. И вы, разумеется, не проверили, правду он сообщает или нет. Ведь так?