Восемь жизней
Шрифт:
Девушка усердно рылась в памяти. Наконец, вспомнив испуганного мальчика, отступающего назад и бегло ретировавшегося в один из зимних вечеров из магазина, Ида сказала:
– Боюсь, я не смогу найти свидетеля.
Запинаясь, она поведала полиции о пугливом юнце. Чуть позже фрейлейн добавила к своему рассказу новые подробности и высказала самые страшные предположения. Сыщик внимательно, однако со скептическим взглядом, выслушал женщину, записывая только важные для нового дела аспекты.
– Записочку
– До свидания, барышня. Спасибо за донесение, - лучезарно улыбаясь, прощался молодой детектив. После он развернулся к коллегам и принялся за обсуждение странной истории неизвестной.
– Слышали?
– Да уж, - протянул стоящий по правую руку от говорившего с Идой мужчина.
– Не верится мне-с. Странно-странно. И барышня слишком уж тревожная-с. Странно, - послышался гундосый голос опытного сыщика.
Самый молодой из присутствующих – светловолосый парень с острыми чертами лица – молча стоял поодаль, анализируя каждое произнесённое слово.
– Николай Амосович, вы записали имя и адрес той барышни? – прорезался надзиратель полиции, чисто выбритый сероглазый джентльмен.
– Да, Павел Григорьевич, - сказал уже знакомый детектив, - Вот.
– Думаю, следует узнать побольше о так называемой «Иде». Нужно опросить её родственников, - сделав в задумчивости паузу, он, тыкая пальцем, добавил повелительным тоном, - Вы, Михаил Афанасьевич, - надзиратель указал на пухлого человека с рыжей бородкой, - и вы, Александр Иванович, - молодой парень с светло-русыми волосами, - этим займетесь. Чем скорее, тем лучше.
Ида, уходя, бросила невнятное «до свидания». Тем временем она, шагая по мокрой мощеной дороге, спешила к поместью любимой тёти.
***
Полупрозрачный, призрачный тюль скользил дугой по раскрытым створкам окна. Прохладный ветер надувал из него свободно болтающийся спинакер.
Лидия Крузенштерн не сумела поверить в фантастический рассказ племянницы.
– Прости, Ида, - сказала она, - Я не верю. Это больше похоже на кошмарный сон. Может, тебе это приснилось?
– Тётушка, стала бы я идти в полицию, если бы мне это приснилось? Посуди сама.
– Нет, не верю я, - упрямо отвечала Лидия, - Я помню, как ты мне рассказывала про шестнадцатилетнюю девочку Азалию, которая повесилась из-за того, что с ней плохо обращались родители, да ещё и гнобили в гимназии61. А потом оказалось, что это был твой сон, и не было никакой Азалии. Зато с такой уверенностью, в таких красках мне рассказывала.
– Это совсем другой случай. Да, тогда мне приснилось, но сейчас…
– Нет! Ида, дорогая, не кричи: «Волки!», когда овцы кругом.
Помолчав и остыв, Лидия добавила:
– И всё равно я тебе не верю.
После тётя перевела взгляд на распахнувшееся окно и, размеренно ступая, направилась к нему. Ида же молниеносно выбежала, хлопнув дверью, поднялась на второй этаж, в свою комнату, заперлась и, свернувшись клубочком, укутавшись с головой в одеяле, тихо и нервно заплакала.
***
Озадаченная и удрученная, Ида побрела солнечным первомартовским утром на работу, отношение к которой изменилось по мановению ока; стоило только открыть дверь…
По привычке она вошла в пропахшую сладостями каморку, сняла тяжёлое пальто и аккуратно повесила его на бронзовый стёртый крючок старой стоячей вешалки. Сев за ненавистный прилавок, красавица с исказившимися от переносимого стресса чертами принялась за работу: ожиданию покупателей. Мысли её были далеки от реальности. Найти свидетелей по делу не представлялось возможным, а вот наличие улик могло бы сгладить ситуацию. Хозяин, как и большую часть времени, сидел в тайной комнате ужасов.
– Ида, я – на рынок, - предупредил боров в жилете и брюках, натягивая шляпу и тёмно-серый честерфилд,
– Если покупателей не будет, можешь уйти пораньше, - бросил начальник, скрывшись за дверью.
– Спасибо, - про себя ответила Ида.
Дождавшись ухода владельца, она, используя проверенный путь, пробралась в мрачную камеру шоколадоварения с чаном, напоминающим импровизированный меланжер. В обстановке будто что-то поменялось, и запах теперь стоял не столь едкий и мерзкий. Все предметы, лежащие на том же деревянном столике, были прибраны. Единственное, что смущало вошедшую девушку – стон, исходящий из глубины коридора.
Ида прошла вперёд и, обнаружив на тумбе отрубленный мизинец, взяла его. Подбежав к стене с «украшениями», нежданная гостья ухватила висящий на гвозде амулет из тонких костей. После обезумевшая от страха барышня, не глядя, бросилась к выходу, игнорируя стон узника, который позже ни раз будет слышаться ей в кошмарах.
Дева заперла дверь и, вернув ключ на место и отдышавшись, завернула кровавые находки в платок, который сразу же сунула в карман серого пальто.
Как ни в чём не бывало, Ида продолжила работу.
***
Освободившаяся поздним вечером четверга Ида вновь шагала навстречу представителям правопорядка. Она шла твёрдой поступью, увереннее, чем прежде. Мокрый редкий снег покрывал уличную плитку. Рабочие возвращались домой, а знать насыщенно проводила время в опере.
В отделении полиции стройный высокий мужчина в тёмно-бирюзовом мундире принял свёрток с уликами от незнакомки, проведя заранее небольшой допрос. Когда фрейлейн ушла, он тихо сказал:
– Да уж, необычное дельце.