Восемь жизней
Шрифт:
– Без проблем.
Между ними вновь повисла пауза.
– Вы опрашивали Монику? – прервала безмолвие Эдита.
– Да, она говорит, что её муж не знает о том, что она изменяла ему, и сама она в шоке от происходящего и соболезнует Вам.
– Удивительно!
– Напротив. Я опросил её мужа, и он сказал, что действительно не знал о её бурном романе, но, как только узнал, пообещал расправиться с непутёвой женой.
– Ясно.
– Кажется, Вам не очень интересен мой рассказ, - приподнимая полы шляпы, посмотрел на женщину детектив Берч.
–
– В расследовании первый вариант очевидный, но обычно ложный. Хотя очевидные варианты часто бывают верны, но как только ты до них догадываешься, они начинают казаться тебе очевидными, а до того – нетипичны. Надеюсь, Вы меня поняла. Держите голову в холоде, вот мой совет Вам, миссис Уэнсдей, - детектив встал и направился прочь.
«Тоже мне умник,» - бросила мысленно Эдита и через пару мгновений сама ретировалась.
Валентина
Двадцать лет назад погода стояла та же, правда, уже не в Лондоне. Ярко-зелёные листья тихо шелестели. Птицы прятались, ютясь в кругу своих многочисленных семей, и жалобно попискивали в такт дождя. Кончался август, и вся природа начинала готовиться к осени.
В этот день Эдита вышла во двор, соединяющем два бедных дома во французской провинции, округе Дюнкерк. Эдита спокойно – как и всегда – бродила по безмолвному двору, разглядывая окна домов и клумбы, разбитые вблизи их. Сегодня все: и люди, и птицы, и насекомые попрятались в свои норки. Но Эдита любила дождь и одиночество, поэтому не могла пропустить такое прекрасное для себя время.
Внезапно её мирное времяпрепровождение было прервано вечно хохочущей и жизнелюбивой девочкой с косичками длиной до пояса.
– Эй, ты почему здесь одна?! – крикнула девочка, обращаясь к Эдит.
– Я люблю дождь. Мои родители на работе, а брат на учёбе, поэтому я осталась одна, - отвечала маленькая Эдит.
Девочка подошла ближе.
– Я тоже люблю дождь. Не понимаю, почему все сидят по домам, когда можно прыгать по лужам!
Эдита засмеялась.
– Да, ты права.
Девочки продолжили гулять вместе, перепрыгивая через лужи и проходя по скамейкам, словно по мосту.
– А тебя как зовут? – спросила Эдит.
– Валентин, но все называют меня Вале. А тебя как?
– Эдит, но мне все так и называют.
Девочки рассмеялись.
– Почему ты раньше не гуляла здесь? – спросила Эдит.
– Мы только вчера переехали в этот дом, - Вале показала на дом, стоявший по правую руку от неё, - Здесь скучно. Раньше мы жили в Париже, но после того, как папа умер, мама решила переехать сюда, к нашим родственникам. Я о них мало что знаю. Ну, только то, что бабушка была раньше в банде «сорока слонов».
– О, значит у тебя нет папы?
– Да. Мама сказала, что он умер от какой-то болезни, - казалось, Вале никак не задевало отсутствие отца.
– А как там, в Париже? – любопытно раскрыла глаза Эдит.
Валентина присела на скамейку, стоявшую под навесом и с видом знатока принялась рассказывать про свою жизнь в Париже:
– Там было много людей, много магазинов, много… Да всего просто много! И всегда было весело. Там у меня было много-много друзей. Мы много гуляли, играли в догонялки, прятки и ещё во много всего. А ещё у нас там была своя кондитерская, где родители давали мне столько сладостей, сколько я захочу! Хочу обратно в Париж, - грустно заключила она.
– Вау, это так здорово! – Эдита не скрывала своего удивления, - А ты уже ходишь в школу?
– Я ходила, но моей маме сказали, что я глупая и мешаю другим и что меня нужно сажать на поводок.
– Сажать на поводок? Как собаку?! – смеялась Эдит.
– Да, - расстроенно говорила Валентина.
– Ха-ха, и они бы придумали тебе милое имя, как собачке?
– Да! Но я не хочу быть собакой, а мадам Лоррен об этом всё время говорила.
– Может она шутила? – предположила Эдит.
– Но это же не смешно!
Вале, обиженная, встала и пошла в сторону нового дома:
– Если захочешь гулять, постучи ко мне в окно: я живу внизу. У меня здесь нет больше друзей, кроме тебя.
С этими словами Вале побежала к громоздкой двери, которую она еле открыла, спрятавшись во мраке дома.
Эдита тоже пошла прочь с улицы. К тому же, уже закончился дождь, и родители должны были прийти с минуты на минуту. Она была счастлива, ведь сегодня у неё впервые появился друг.
Похороны
Дни пролетели, словно в густом тумане Лондона, без которого невозможно вообразить себе эту местность. Эдита выполняла заученные годами действия, не замечая происходящего вокруг неё. Еда казалась пресной, а дни – серыми. Ей представлялось всё, что угодно, любые, но главное – приятные, моменты из жизни. Она вспоминала детство, школу, первую влюблённость, первый поцелуй, поступление в университет. Это всё казалось таким далёким, невозвратным, и от того становилась печальной любая мысль, всплывающая в изнурённой страданиями голове женщины. Так много оставалось позади, так много всего предстояло. Её было невероятно больно осознавать, как мало она имеет сейчас, после смерти её единственной настоящей любви.
Похороны были назначены на утро. Облачённая в траурные одежды, Эдита шагала, теряя связь с миром. И вот она уже была здесь. Ледяной ветер треплет её короткие густые волосы. Она видит яму и нескольких мужчин, опускающих гроб её мужа, который ещё пару недель назад целовал её по утрам, во тьму земли, на влажное и прохладное дно рва. У неё уже не было слёз. Только снедающая изнутри боль пронзала её душу, не оставляя ничего светлого за собой. Лишь мрак оставался в её сердце.
Она подошла к памятнику. Теперь они были одни. Она положила цветы на свежевскопанную землю и долго вглядывалась в эпитафию, вырезанную на куске камня, давящем тело её супруга. Переживать потерю близкого человека – это самое страшное, что может быть в жизни.