Восьмая нота Джокера
Шрифт:
– Приехали, Ваше Высочество.
– Мы у какого-то спортивного загородного спортивного клуба.
– Это лучшее, что я могу тебе предложить, кроме себя.
– А ты от скромности не умрёшь, да?
– Чего? Да я вообще сама невинность. Это ты меня соблазнила, - обнимает меня за плечи и подталкивает внутрь.
По пути нам реально никто не встречается, и я начинаю немного нервничать, оглядываясь по сторонам.
– Что это за место?
– Лекс тут хозяин, так что не боись, трусишка. Я тебя не съем, - заговорщически мне подмигивает, ведя дальше, и мы заходим
– Тогда для чего мы здесь?
Тут всё выглядит довольно старым, но этому месту словно и не нужен другой вид.
– Чтобы ты выпустила пар, Мишань, - он начинает снимать куртку и тут же идёт за перчатками, попутно включая стереосистему – из колонок сразу начинает звучать что-то знакомое, из старого рока.
– Я даже на расстоянии чувствую, как тебя всё бесит, и ты хочешь кого-то убить. Используй для этого меня – я заслужил хорошую трёпку.
Сначала думаю, что он шутит, но когда кидает перчатки и мне, вижу, что это вовсе не розыгрыш. И моя, всё это время кипевшая жажда кого-то поколотить, вдруг врубается на полную катушку. Интересно, откуда он это узнал?
– Значит, хочешь получить от меня?
– Врежешь мне хоть раз, выполню любое твоё желание.
– А если не врежу?
Оголившись по пояс и кинув футболку на пол, он подходит вплотную, и из головы вылетают все связные мысли.
– Тогда ты выполнишь всё, чего хочу я.
Глава 36
Пока я думаю, что ответить, Царёв помогает мне надеть перчатки, а я не знаю, что сказать. Нет, ещё недавно я бы ухватилась за возможность побить этого гоблина за просто так, но сейчас я совершенно не могу воспринимать его врагом. Мозг и сердце в кои-то веки работают в дружном тандеме.
– Не могу, - выдыхаю, на миг теряя весь свой запал, да и полуголое тело, играющее мышцами, очень отвлекает.
– Выпустить пар хочется, но бить тебя почему-то не хочу.
– А вот это ты зря, принцесса, - ухмыляется по-злодейски.
– Что случилось? Я до сих пор помню тот мощный хук, которым ты меня наградила. Неужели я теперь тебе так нравлюсь?
– обходит меня по кругу, возникая за спиной, и позвоночник простреливает дрожью, когда он становится совсем близко, что шеей чувствую его дыхание.
– А если да?
– Тогда это очень плохо. Для тебя…
Я вдруг оказываюсь в крепком захвате, что даже дышать становится трудно. Ян держит одной рукой, а второй начинает шарить по телу, как настоящий насильник, и во мне борются два противоречивых чувства.
– Представь, что я это он, - шепчет, вызывая во мне отвращение, смешанное с чем-то неясным.
– Представь, что он до тебя добрался.
– Зачем? Я не хочу видеть в тебе его. Прекрати.
Мне совсем не нравится такой поворот, но Царёв уже решил всё за меня.
– Мишань, никогда не знаешь, в какой момент придётся защищать свою жизнь. Может, я вдруг превращусь в чудовище, а ты не будешь готова?
– Его рука совсем не нежно забирается под мою кофту, сжимает грудь почти до неприятных ощущений и проникает под лифчик.
Не знаю, что конкретно происходит
– Отвали!
– бью локтем наугад, вырываясь и отскакиваю к противоположной стороне ринга.
Сердце стучит заведённым механизмом, а в голове всё вперемешку.
Ян только на секунду хмурится моей реакции, но вновь быстро возвращается к образу.
– Ну же, малышка, врежь мне!
– подступает медленно, загоняя в угол.
– Будешь стоять так, я воспользуюсь твоим сладким телом… - демонстративно оглядывает меня.
– Где твои острые зубы, которые ты мне всё время показывала?
Кажется, ко мне приближается очередная паническая атака, и дыхание учащается вместе с пульсом. Будто со стороны на себя смотрю, видя слабую, беззащитную мелкую девчонку, которая всё время только храбрится перед своими самыми жуткими страхами. Притворяется, как может, играя роль, а на деле трусиха, каких ещё поскать.
– Давай же, оторвись на мне за то, как с тобой обошлась Лика. Разве тебе было весело, когда она вышвырнула вас сегодня?
– очередной шаг, и я всё-таки вскидываю руку.
Царёв уворачивается, улыбаясь, а моя злость растёт, как на дрожжах.
– А отчим? До чего он довёл тебя и твою маму!
– его голос ввинчивается в мозг, оседая там эхом.
– Хочешь на самом деле стать сумасшедшей? Хочешь всю жизнь оглядываться и трястись?
Бью, но он опять уходит в сторону, словно не особо и стараясь, а во мне снова вскипает обида. С самого первого дня в школе и до сегодняшнего я вынуждена одна бороться с какими-то невидимыми врагами, а они только и делают, что побеждают. Будет этому вообще конец?
– Это ведь легче всего, да, Мишань? Просто стать безучастной ко всему?
– не успокаивается он, доводя меня до крайней точки, где гнев уже трансформируется в настоящее безумие.
– Тогда можно будет сбросить всю ответственность на других…
Он всё говорит, а я как наяву вижу лица всех тех, кто превратил мою жизнь в её жалкое подобие. Они меняются, как картинки, и эти лица издевательски хохочут, а у меня одно желание – чтобы они все исчезли.
И вновь ударяю, уже не сдерживаясь.
Ян выставляет ладони, просто позволяя мне колошматить по ним, как по груше, но я слишком захвачена этими разрушительными эмоциями, чтобы взять и остановиться. Это сильнее сейчас. Я сильнее, и не хочу снова ощущать слабость ни перед кем, поэтому не жалею ни себя, ни его, окончательно забываясь.
А когда прихожу в себя, обнаруживаю, что Царёв с силой обнимает меня. Удерживает в своих руках, и до меня даже не сразу доходит, что это именно он.
– Всё-всё, - стискивает до тех пор, пока не затихаю, слыша только его сердцебиение, и чувствую, как целует в висок.
– Это нужно было сделать и уже давно, Мими. Нельзя носить в себе такое дерьмо и не избавиться от него.