Восьмая тайна моря
Шрифт:
— Вот видишь, — перебил опять Суровягин. — Мы же не знаем, на каком режиме работает реле.
— Пойдем, — торопил Максим.
Через полчаса они вернулись обратно.
— А мы зря выключили Чака, — нарушил молчание Парыгин.
Суровягин вопросительно посмотрел на него.
— Зря, — мотнул головой Парыгин. — Просто надо было нажать на кнопку стирания памяти.
— Не будем рисковать.
— А ты послушай, что говорится в конце инструкции. Весь процесс стирания, оказывается, длится всего две минуты. После этой операции робот совершенно беспомощен. В таких случаях следует ввести новую программу и с помощью третьей кнопки «усыпить» машину. При этом память ее обновляется полностью. Попробуем, Андрей?
— Не знаю, — неохотно ответил Суровягин. Затея ему явно не нравилась.
— Ну чем мы рискуем? — продолжал настаивать Парыгин.
— А если Холостов заявится? — не сдавался Суровягин. — Он черт знает что может натворить.
— Ну и пусть явится. Ничего он не натворит.
— Так он догадается!
— Я же говорю — пусть, сколько же еще с ним нянчиться? Пора кончать. — Парыгин направился к выходу. — Я пойду разбужу Чака.
Суровягин поспешил за Парыгиным.
Чак лежал на том же месте. Парыгин открыл выемку на спине, нажал на вторую кнопку, потом с помощью пятой кнопки включил механизм автоматического самоуправления. И вдруг Чак «проснулся». Неуклюжее тело выпрямилось. Парыгин с часами в руках наблюдал за «пробуждением» Чака. Прошла минута, вторая… Сейчас идет стирание старой памяти в кристаллах. Чак забудет все, что помнил раньше. Еще одна минута. Робот не делал никаких попыток встать. Он издал скрежещущий звук… Еще минута… Стирание памяти кончилось. Чак стал «младенцем». Парыгин вытер пот со лба.
— Чак, — отчетливо сказал он.
Робот ответил металлическим скрежетом.
— Чак, ты меня слышишь?
В ответ какое-то глухое урчание.
— Я твой капитан. Ты будешь исполнять все мои приказания.
И после долгого молчания Чак с трудом ответил:
— Д-да, кап-питан.
Парыгин включил реле на режим профилактики, и Чак замер неподвижно.
— Операция была сделана блестяще. «Больной» уснул и пошел на поправку. Мы можем удалиться.
— Что-то очень просто, — покачал головой Суровягин.
— В этом и вся гениальность, старик. Чак программируется на частоту звука и тембр голоса.
Они пошли к водопаду и остановились у жалких остатков судов…
Пожалуй, здесь, среди этих обломков, преступление Холостова ощущалось сильнее, чем где бы то ни было. На этих судах когда-то плавали люди. В часы отдыха на палубах звенели песни. Парни спешили в порт к своим семьям, любимым подругам и женам — совсем рядом сверкали огни порта… И вдруг удар… Неведомая сила рассекает корпус судна… Не забыть Парыгину пиратского нападения на «Палтус». Проклятье! Холостов обладал чудовищной силой для преступления. Его нельзя жалеть. Надо вырвать эту силу из его рук и направить на пользу человека… Высшее счастье в том, чтобы всю силу своего разума, весь свой талант, всего себя отдать народу, жизни… А Холостов?
Парыгин и Суровягин фотографировали все, что изобличало Холостова. Они остановились возле сооружения, напоминавшего ветряную мельницу и уходящего к потолку. Оттуда дул слабый ветерок.
— Ветряк? — спросил Суровягин.
Парыгин открыл дверцу. Портативная электростанция. На полках — аккумуляторы. Они освещали грот.
Рядом они увидели ступени каменной террасы. Здесь друзья обнаружили целый склад продуктов. Сгущенное молоко, шоколад, мясные и рыбные консервы… Холостов, очевидно, намеревался укрываться здесь в случае опасности. Они еще несколько часов бродили по гроту, тщательно осматривали все, что здесь было. Поели. Бессонная ночь и нервное напряжение давали себя знать. Клонило ко сну.
— Ну, пойдем, — предложил Суровягин. — Пора заняться Холостовым. Но что такое? — Он напряг слух и вадержал дыхание. — Ты слышишь?
— Нет, — ответил Парыгин. — Померещилось.
Суровягин покачал головой. Услышал ли он сам какойто звук? Он не был в этом уверен. Но так или иначе у него почему-то возникло ощущение, что в гроте кто-то есть. Он пожал плечами и обернулся в сторону входа. Там стоял Холостов.
Глава девятнадцатая ПЛЕННИК ЧАКА
Еремин прилетел на остров Туманов рано утром. Его встретил капитан пограничных войск.
— Вы на катере, капитан? — спросил Еремин, взглянув в румяное молодое лицо капитана.
— На двух катерах, товарищ полковник. Мы пришли сразу же, как только получили вашу радиограмму.
— Карские острова не входят в пограничную зону?
— Нет, товарищ полковник.
— Что ж, пошли в управление рыбокомбината, — сказал Еремин. — Теперь о предстоящей операции…
Погода стояла сырая. Мостовая была покрыта грязью. Деревянный тротуар тянулся вдоль белых аккуратных домов с палисадниками, огороженными низким штакетником. На набережной разгрузочные причалы, мастерские, портальные краны, штабеля ящиков под брезентом.
Из справки, полученной в главке, Еремин знал, что комбинат на острове Туманов является передовым по механизации трудоемких процессов. И теперь, вслушиваясь в эту шумную жизнь машин, он задавал себе вопрос: почему Холостов не отдал свой талант и ум на служение обществу?..
Директор комбината, мужчина лет пятидесяти, с седой щеткой усов, выслушав Еремина, от души рассмеялся. Холостов преступник? Нет, этого не может быть. Такая голова…
— Чего же ты молчишь? — и директор комбината поднял тяжелые глаза на худощавого молодого человека. — Скажи им, что это ошибка. Мы должны бороться за каждого человека. Человек — это самый дорогой капитал…
«Да ты уж не из породы ли краснобаев?» — подумал Еремин. Молодой человек поморщился, словно у него болели зубы. Это был секретарь парткома.
— Я человек новый на комбинате, работаю всего второй месяц, — сказал он ровным, спокойным голосом. — Думаю, следственные органы разберутся. Раз поступил материал, надо проверить…
— Товарищи, я не проверять приехал, а арестовать Холостова. Разрешите позвонить?
Директор махнул рукой.
— Мне остров Семи Ветров… Алло! Директора заповедника… А с кем я разговариваю?.. Товарищ Чигорина, Лейтенант Суровягин у вас? Нет?.. За вами сейчас приедет катер. Жду…
Еремин положил трубку.
— Товарищ капитан, катер на остров Семи Ветров за Чигориной.
— Есть, товарищ полковник.
Директор комбината бегал по кабинету:
— Такой позор на весь комбинат! Но, может быть, вы ошибаетесь?
— Понимаю вас, — перебил Еремин. — Мне придется напомнить события недавнего прошлого. Два года назад у безымянного острова затонул траулер.
— Это «Герой» наскочил на подводный риф. Людских жертв не было.
— Совершенно верно, — кивнул Еремин. — Глубина была небольшая. Траулер подняли.