Восьмое Небо
Шрифт:
– Несомненно, - госпожа ректор с достоинством кивнула, - Сделайте все необходимое, что предписывает закон. Вызовите полицейских, пусть отведут ее в тюрьму. С этого момента мисс Тоунс исключена из Академии ведьм Эклипса без возможности восстановления. Отныне ее жизнь вне нашей юрисдикции. Ее дальнейшую судьбу определит местный судья. И пусть Роза Ветров примет ее под свое покровительство.
У миссис Мак-Херринг дернулся уголок рта.
– Но ведь она…
Госпожа ректор улыбнулась. Улыбка у нее была тягучая, оплывшая, вялая. У таких улыбок не бывает вкуса земляники или сдобного кекса, подумалось Корди. Скорее,
– Ребенок? Уже нет, ей двенадцать. А я не потерплю в стенах Академии подобных воспитанниц. Может, где-нибудь на Ринауне преступникам и дают магическое образование, но здесь, на Эклипсе, мы верны нашим многовековым традициям. Полагаю, следующие несколько лет, которые мисс Тоунс проведет на парусиновой фабрике, орудуя иголкой и ниткой, научат ее тому, чему не смогли научить ее мы. Смирению и уважению.
Мисс Пилчардс нерешительно потерла мучнистыми пальцами тощую шею с выпирающими позвонками.
– Но госпожа ректор, мэм… Она все еще ведьма. Не прошедшая обучения, юная, однако...
– Понимаю ваше беспокойство, мисс Пилчардс, - веки миссис Уирлвинд на миг опустились, но из-за невыносимого блеска пенсне Корди казалось, что взгляд госпожи ректора ни на миг не отпускает ее, - Разумеется, мы не позволим мисс Тоунс сохранить ее талант, чтоб в дальнейшем использовать его в преступных целях. А ведь жаль, ее талант можно было огранить и поставить на службу Каледонии… Перед тем, как передать ее властям, мы проведем ритуал ментальной деформации.
Кажется, мисс Пилчардс едва заметно вздрогнула.
– Вы имеете в виду…
– Полагаю, у нас нет другой возможности обезопасить мир от ее дара. Нам придется разрушить ее фокусировочные контуры. Лишить ее власти над моллекулярной трансформацией.
Мисс Пилчардс безотчетно стиснула обеими руками край передника.
– Но разве ее сила не останется при ней? Я имею в виду, она все равно сможет…
– Сила? – госпожа ректор поморщилась, - Мисс Тоунс продемонстрировала нам, что собирается использовать свою силу во зло. Что ж, мы преподадим ей последний урок, раз уж потерпели неудачу с прочими. Сила не может быть слепа. Как только она теряет точку приложения, она перестает быть силой. Нас, ведьм, часто сравнивают с подзорными трубами, поскольку мы фокусируем рассеянную в материи магию. Но подзорная труба, чья линза деформирована, никогда не станет полезным инструментом, лишь украшением кабинета. Мы оставим вам вашу силу, мисс Тоунс. Не в качестве орудия для нарушения закона, а в качестве напоминания о вашем беспутстве. Как позорное напоминание о том, что вы сотворили со своей жизнью.
О чем она? Корди переводила взгляд с одной наставницы на другую, но не могла найти ответа – все три вдруг стали торжественно-сосредоточенными, даже вытянулись, точно чувствовали себя участницами какого-то важного ритуала.
– Она сможет смешивать ведьминские зелья, - осторожно заметила мисс Пилчардс, - Разве это не опасно? Среди тех, что проходят по программе, есть и весьма опасные…
Миссис Мак-Херринг улыбнулась, отчего на ее оплывшей шее образовалась вторая складка.
– Это пусть вас не беспокоит, мисс Пилчардс. Я знаю успехи мисс Тоунс в зельеварении.
– Полагаете, она…
– Сырная Ведьма никогда не утруждала себя изучением рецептуры, полагаясь,
– У мисс Тоунс сильно интуитивное начало, - нерешительно возразила мисс Пилчардс, - Даже без фокусировки ее магическая энергия будет искать выход. И находить его, непроизвольно изливаясь на окружающую материю. Она может случайно превратить воздух вокруг себя в хлор или воду в керосин или…
– Она больше не станет источником неприятностей. Вы говорите, она похищала еду? Я проведу необходимые изменения в ее магической матрице. С этого момента она сможет трансформировать материю только в одном направлении. Превращая ее в еду. Как вам это, мисс Сырная Ведьма? Вы получите то, к чему стремились. Вы получите столько еды, сколько сможете съесть. Но ведьмой вам уже не бывать. И апелляции можете не ждать. Мое решение окончательное и отмене не подлежит. Оно вступает в силу… немедленно.
Корди задохнулась от ужаса. Она впервые осмелилась поднять взгляд на госпожу ректора и обмерла, заглянув в ее бесцветные близко посаженные глаза, прикрытые прозрачным слоем стекла.
– Нет! Пожалуйста, только не это! Я исправлюсь! Я не буду нарушать правил! Я навсегда…
Госпожа ректор поправила манжеты и встряхнула изящные кисти, точно хирург, готовящийся к сложной операции.
– Мисс Пилчардс? Миссис Мак-Херринг? Вы готовы? Начинаем немедля.
* * *
Корди взвизгнула, когда «Вобла», подпрыгнув в очередной воздушной яме, вдруг клюнула носом и стала заваливаться на правый борт, как раненая острогой рыба. Мистер Хнумр заскулил от ужаса и впился всеми лапами в нактоуз. Счастливый – ему, по крайней мере, не надо было держать штурвал…
Боковой ветер ударил в баркентину с такой силой, что та стала неудержимо крениться. По залитой водой палубе, громыхая, перекатывались уцелевшие бочки, обломки досок и рангоута, какой-то мелкий сор… На глазах у Корди стогаллоновая бочка с акульим зельем, в которой оставалось не меньше половины, пронеслась по юту и, проломив ограждение палубы, вылетела в грохочущую и сверкающую ночь. Следом за ней посыпалось все то, что было штормом сорвано со своих мест. Корди поняла, что корабль не выдержит. Слишком большой крен, слишком большая мишень для ветра, сейчас корабль закрутит набегающим порывом и разорвет на части, выдирая палубы, обнажая бимсы, каюты, трюма…
Несколько секунд «Вобла» летела сквозь шторм, почти встав на борт, как какая-нибудь гоночная яхта на крутом вираже. Тяжелый корабль не был создан для подобных нагрузок, киль не просто гудел, он громыхал, точно там сейчас одновременно скручивались и лопались тысячи гвоздей. Нипочем не удержаться. С таким креном корабль подобного воздухоизмещения свалится в штопор, превращаясь в исполинский, несущийся в Марево, снаряд.
Корди повисла на штурвале, оторвавшись от палубы. Корабль шел по неуловимо-тонкой грани между полетом и катастрофой, и в этот миг она ощущала каждую ее неровность, словно сама вновь шла по тонкому канату. Страха не было – растаял где-то между ослепительными сполохами молний.