Восьмое Небо
Шрифт:
– Она не грабила банков, госпожа ректор. Она грабила продуктовые и кондитерские лавки. Общим числом одиннадцать за последний год.
Миссис Уирлвинд медленно сняла пенсне и протерла его краем платка, столь белоснежного, что даже глазам неприятно.
– Что ж, по крайней мере в изобретательности нашим воспитанницам не откажешь, - заметила она, - Чем подвергать себя риску, грабя банки, куда проще обчищать по ночам лавки...
– Она не брала выручку, мэм.
– Не брала выручку? Что же она брала?
Миссис Пилчардс украдкой заглянула в клочок бумаги, который
– Преимущественно, еду. Сдобные кексы, пастилу, леденцы, тушеные бобы, немного кофейного ликера, консервированные ананасы, засахаренные фрукты, нугу, орехи, сэндвичи с вареньем, изюм, сушеные финики, ветчину, апельсиновый джем…
– Благодарю, достаточно, - миссис Уирлвинд подняла руку с идеально ровно обрезанными ногтями, - Неужели мои воспитанницы умирают от голода?
– О нет, мэм, совсем нет. Они получают достаточно еды, в полном соответствии с установленными нормами, и даже сверх того.
Корди бесцеремонно поправила режущий шею форменный накрахмаленный воротник, но, поймав взгляд госпожи ректора, замерла. Взгляд был тяжелый, давящий, высасывающий воздух. Взгляд глубинного осьминога с липкими сильными щупальцами. Под этим взглядом Корди сделалась ниже ростом и спрятала руки за спину. Она попыталась улыбнуться, надеясь, что это поможет сбросить удушливое наваждение, но улыбка получилась слабой, испуганной, со вкусом выдохшегося сидра.
– Я слышала, она использовала магию для того, чтоб вскрывать замки? – поинтересовалась госпожа ректор, - Если не ошибаюсь, именно из-за этого ее прозвали на острове Сырной Ведьмой?
– Да, мэм, - по лицу мисс Пилчардс пролегла тень, - Она использовала магию для того, чтоб добираться до припасов. Проще говоря, превращала замки в камамбер [103] .
Ведьма за письменным столом чуть склонила голову, словно в знак насмешливого уважения.
– Неплохо придумано. Замок, сделанный из сыра, не скрипит, он мягкий и его легко можно снять без лишнего звука. Выходит, у моих воспитанниц есть фантазия, но едва ли это послужит мне утешением.
103
Камамбер – сорт мягкого сыра из коровьего молока.
– Боюсь, дело куда хуже, мэм, - мисс Пилчардс скорбно опустила глаза, - Боюсь, мисс Тоунс руководствовалась отнюдь не эффективностью. У меня есть основания подозревать, что тем самым она нарочно бросала вызов принятым в стенах этой Академии правилам воспитания и хорошего тона.
Выщипанные брови миссис Уирлвинд поднялись над металлическим ободком пенсне.
– Поясните, пожалуйста.
Мисс Пилчардс оправила форменный фартук и сложила руки на животе, отчего стала казаться еще более костлявой, чем прежде.
– Не далее как год назад я проводила с воспитанницами урок, посвященный благочестию и правилам приличия. В меру возможностей я старалась объяснить юным подопечным, почему каледонийская ведьма обязана соблюдать благопристойный внешний вид, не позволяя себе вольностей ни в туалете, ни в манерах
Корди было душно в форменном платье, сдавливавшем шею и грудь, но еще больше досаждала проклятая лента, стягивающая ее непокорные густые от рождения волосы в строгий пучок. Этому пучку полагалось лежать между лопаток, ровно посреди спины, и горе той, у кого он отклонится в сторону хотя бы на половину дюйма! Это нелепое правило досаждало ей больше всего. Свободные девочки, за которыми она часто наблюдала с верхних этажей башни, носили какие угодно прически, некоторые даже заплетали волосы в два хвоста – немыслимая дерзость по меркам Академии. К своему счастью, они ничего не знали о синтезе аммиака и кристаллической решетке…
Корди вдруг захотелось сотворить какую-нибудь отчаянную волшбу. Поднять руки, сконцентрироваться – и заставить прочную кладку, пролежавшую триста лет, треснуть. Выбить одним движением пальца тусклые безжизненные витражи, запустить в затхлый кабинет с потемневшими портретами задорный весенний ветер – чтоб он заскакал по столам, разбрасывая вокруг важные бумаги, бесцеремонно сорвал плотные шторы, наполнил упоительным запахом неба эту каменную клетку с тремя бесцветными рыбинами в форменных платьях…
Но она не осмелилась даже шевельнуть пальцем, ее руки остались по-уставному сложены на животе. Три женщины, внимательно смотрящие на нее, были ведьмами, она же – талантливой, дерзкой, но все же ученицей. Крошечным мальком по сравнению с тремя опытными старыми рыбами.
– Прекрасно, - бледные пальцы госпожи ректора сцепились между собой, образовав подобие какой-то сложной головоломки, - Значит, моя воспитанница – вор, взломщик и нигилист. Может, она и талантлива, но это не тот материал, из которого получаются ведьмы. Вы желаете что-то сказать в свое оправдение, мисс Кордерия Изидора Тоунс?
Корди уронила голову на грудь. Говорить было поздно, кроме того, она была уверена, что здесь, в идеально стерильной пустоте чужого кабинета, наполненном запахом крахмала и старой краски, говорить совершенно бесполезно. А трем внимательно ждущим ведьмам не нужны были слова, чтоб понять, о чем она думает.
Корди мотнула головой.
– Не желаю.
Кто-то зашипел, кто-то в благопристойном ужасе помянул Розу, Корди не знала, кто именно, поскольку предпочитала смотреть на начищенные носки своих ботинок. Удивительно, чем красивее обувь, тем хуже она сидит на ноге. Но ледяной голос госпожи ректора она узнала.
– В таком случае не вижу необходимости тратить время на разбор дела, которое и без того выглядит вполне ясным. Мисс Кордерия – вор, совершивший многочисленные преступления против короны и законов Каледонии, равно как и острова Эклипс, не имеющие оправдания и права на снисхождение. Быть может, когда-нибудь воров и будут принимать в ведьмы, но только когда замки станут делать из… кхм... неважно. Академия ведьм не станет покрывать преступника, вне зависимости от его намерений и талантов.
– Это значит…