Восьмой грех
Шрифт:
Эрнест де Конинк, который называл себя Леонардо, показал Аницету другой мир, и теперь магистр удивлялся, как он мог так слепо и без возражений следовать за этим человеком, совершенно забыв о своих требованиях. Конечно, он узнал достаточно много, но задал слишком мало вопросов.
Спрятав руки в карманы макинтоша, Аницет неспешным шагом брел вдоль реки. Погруженный в мысли, он смотрел на многочисленные лодки, которые проплывали мимо него, стуча мотором. В конце набережной Плантин он поймал такси.
Молчаливый водитель, индонезиец с молочно-белым лицом, остановился после двадцатиминутной поездки у отеля «Фиреан» на Карел Оомстраат. Маленький отель, расположенный вдали от шумных улиц, выделялся фасадом, который был оформлен в молодежном стиле, и чугунным навесом над входом.
Незаметно наступил вечер. На улице завывал порывистый ветер, и Аницет решил в тот день больше не покидать отель. В полуподвальном помещении, справа от входа, был ресторанчик с не очень разнообразным, но неплохим меню. После превосходного рыбного блюда магистр вернулся в свой номер на втором этаже.
Аницет лежал на постели, закинув руки за голову, и рассматривал картину на стене. На ней был изображен старый Антверпен — копия одного из фламандских художников, когда-то работавших в городе.
«Этот Леонардо, — думал Аницет, — без сомнения, гений, который владеет искусством живописи, как сам Леонардо да Винчи. И он настолько ушел от реальности, погрузившись в свой мир, что стал отождествлять себя с великим предшественником». Аницет не понимал, с какой целью этот странный старик так себя ведет. Может, он действительно сумасшедший? Или играет роль сумасшедшего, веселя тем самым окружающих?
Одно было совершенно точно: Эрнест де Конинк, он же Леонардо, — личность незаурядная. Он словно создан для братства Fideles Fidei Flagrantes. Аницет, преследуя свои цели, должен был предпринять все возможное, чтобы заполучить его. Для этого магистр разработал настоящую стратегию. Гении честолюбивы — он убедился в этом, наблюдая за обитателями замка Лаенфельс…
С этими мыслями Аницет заснул. С первым ударом колокола на ближайшей церкви он открыл глаза. Пока магистр, еще сонный, брился в ванной, мысли его пришли в порядок. Затем он позавтракал, оплатил гостиничный счет и отправился на встречу с Леонардо.
Последнюю часть пути до Луизенстраат Аницет прошел пешком. Погода немного наладилась, и свежий утренний воздух обострил его ощущения.
Леонардо посоветовал ему воспользоваться черным ходом. Аницет вошел в узкий переулок, ведущий во двор. Брусчатка с утра была еще мокрой. Он прошел мимо мусорных баков на заднем дворе прямо к узкой двери, из которой вчера его выпустил Леонардо. Звонка не было, и Аницет постучал кулаком.
Никто не ответил.
Аницет нажал на ручку двери. Она оказалась не заперта.
— Метр Леонардо! — позвал Аницет, войдя в дом. — Метр Леонардо!
В подвале, как и за день до этого, горел свет. Аницет подошел к крутой лестнице в противоположном конце прихожей, которая вела наверх, и осмотрелся. Затем он начал медленно подниматься по ступенькам в надежде, что старик услышит громкий скрип.
— Метр Леонардо! — прокричал он еще раз. — Метр Ле…
Аницет так и не смог договорить. Под потолком мастерской на веревке болталось тело Леонардо. Из открытого рта вывалился язык, побелевший, будто кусок гнилого мяса. Раскрытые глаза смотрели в пустоту. Голова свесилась набок, так что была видна тыльная сторона подбородка.
На Леонардо был средневековый камзол и красные колготки — все так же, как и вчера. Левая рука висела плетью, а правая была слегка согнута, словно прикрывала срам — прямо как на его величайшем шедевре, копии Туринской плащаницы. Совпадение? Или последнее послание?
Вдруг тело Леонардо начало медленно поворачиваться вокруг своей оси. Аницет от ужаса застонал. Но потом вдруг ощутил поток воздуха, который, видимо, и заставил труп кружиться в смертельном танце.
От неожиданности у Аницета пропали все мысли разом. И только спустя какое-то время он начал приходить в себя Что же здесь произошло? Еще вчера вечером Леонардо был полон сил и не выглядел так, будто ему наскучила жизнь.
Аницет огляделся. В помещении царил все тот же беспорядок, что и накануне. Картины висели на своих местах, насколько мог помнить Аницет. Ему бросилась в глаза лишь большая двухметровая стремянка, которая стояла справа от входа. Аницет наморщил лоб, вспоминая, видел ли он ее вчера.
И вдруг до него дошло. Леонардо висел в полутора метрах от пола, и было очевидно, что старик вряд ли смог бы закрепить веревку на балке. В комнате не было стула, да и его высоты все равно не хватило бы. Оставалась только стремянка. Но она стояла у стены.
Постепенно Аницет осознал, что это не самоубийство. Одновременно с этим он понял, что ему нужно убираться из этого дома как можно скорее.
Глава 27
Всю дорогу до Санта-Маддалены, женской тюрьмы в Риме, Катерина думала, как маркиза Фальконьери могла так низко опуститься. Вот уже две недели Лоренца Фальконьери числилась среди арестанток. Конечно, обедневшая аристократия — это скорее правило для Италии, нежели исключение. Но чтобы дойти до преступления… такое случалось нечасто.
Еще будучи репортером криминальной хроники, Катерина получила неоценимый опыт и хорошо знала, как выхлопотать разрешение на посещение тюрьмы. Она была уверена, что ей необходимо поговорить с маркизой. В конце концов, Лоренца хорошо знала Марлену, и она, возможно, согласится рассказать о некоторых подробностях жизни подруги, что, в свою очередь, поможет разгадать причину смерти последней.
Пока таксист преодолевал утренние пробки, Катерину не покидала одна мысль: «Лоренца Фальконьери, вероятнее всего, замешана в убийстве Марлены. Она как минимум соучастница. Но какой у нее мог быть мотив?»