Восьмой грех
Шрифт:
— Вы правы, маркиза. Поначалу я занималась расследованием, но теперь… речь идет о безопасности Лукаса Мальберга. — Катерина покраснела.
— Ах вот оно что…
— Да, именно.
— Вы и Мальберг…
— Да.
Лоренца Фальконьери снова замолчала и уставилась в степу. Казалось, внутри нее разгорелась борьба противоположных чувств. Наконец она выпалила:
— Все мужчины — сволочи. И этот Мальберг не исключение. Но, вероятно, вы еще слишком молоды, чтобы понять это.
Катерина чувствовала, как в ней закипает неукротимая злость. Она с удовольствием вцепилась бы в горло этой язвительной стерве, но внутренний голос убеждал ее быть благоразумной. Теперь же этот голос говорил: «У тебя нет ни единого шанса вытащить из маркизы хоть какую-то информацию».
— Вы очень любили Марлену, не правда ли? — неожиданно сменила тему Катерина.
Маркиза наморщила лоб и плотно сжала губы, будто не желая отвечать на вопрос. Но через несколько секунд самообладание вернулось к ней.
— Мы просто нравились друг другу, — холодно сказала Лоренца. — Нас объединяла общая судьба: нам обеим не везло с мужчинами. Все мужчины…
— Вы уже говорили это, — перебила ее Катерина. — Маркиза, как вы думаете, может ли смерть Марлены Аммер быть связана с каким-то неудачным романом?
Лоренца Фальконьери молчала. Она снова смотрела в пустоту.
Катерина продолжала настаивать:
— Может такое быть? Отвечайте же!
— Не думаю, — после довольно продолжительной паузы ответила Лоренца, но как-то неуверенно.
— И все-таки?.. — упорствовала журналистка. — Послушайте, Марлена Аммер убита! Если вы так трепетно относились к этой женщине, как вы утверждаете, тогда она заслуживает того, чтобы вы помогли пролить свет на это преступление. Вам так не кажется?
Лоренца слегка наклонила голову и хладнокровно произнесла:
— Я не знаю, поможет ли это. Ни вы, ни этот Мальберг никогда не поймете, что произошло на самом деле. А даже если и поймете, едва ли вам это будет полезно, уж поверьте мне. Для меня жизнь ничего больше не значит, но мне крупно повезло, что я сижу сейчас в камере предварительного заключения. Здесь, во всяком случае, я чувствую себя в относительной безопасности. А сейчас простите.
Она поднялась, подошла к двери и постучала. Катерина услышала приближающиеся шаги. Прежде чем дверь открылась, маркиза еще раз обернулась. Коварно улыбнувшись, словно то, что она оставляет Катерину в неведении, доставляет ей чертовское наслаждение, она сказала:
— Вы никогда не узнаете правду…
— Почему нет? Я умоляю вас!
— Вы читали «Откровение» Иоанна?
Катерина покачала головой.
— Я так и думала, — усмехнулась Лоренца. — Прочитайте главу 20, стих 7.
Ее смех заставил Катерину содрогнуться.
Дверь открыли, и маркиза Фальконьери исчезла.
Глава 28
Вернувшись из Мюнхена, Мальберг взял такси до Борзо Витторио Эмануэле и прошел пешком до Виа деи Бауллари в направлении Кампо деи Фиорд.
Здесь в предобеденное время шла оживленная торговля, и на все это взирал отлитый в бронзе доминиканец Джордано Бруно. Никто не удостаивал своенравного философа, возвышавшегося на высоком постаменте, даже беглого взгляда. Но это, надо сказать, было почти невозможно: обзор закрывали бесчисленные рыночные палатки. Правда, при жизни он тоже не получил признания. Философ сгорел на костре четыреста лет назад на месте, где сейчас стоит памятник. Это случилось спустя семь лет после того, как Святая инквизиция признала его еретиком.
Мальберг хорошо знал литературу и историю и предложил Катерине встретиться здесь по приезде, но не для того чтобы оплакивать судьбу Джордано. По телефону он объяснил, что многолюдный рынок подходит для встречи лучше любого другого места.
Девушка вот уже восьмой раз обходила памятник, кляня полуденную жару. Вдруг кто-то обнял ее за талию. Она обернулась и оказалась в объятиях Лукаса.
— Я так рада, что ты вернулся, — сказала Катерина, немного стесняясь, и высвободилась из объятий Мальберга.
— И я тоже, — ответил Лукас. — Это так действует на нервы, когда не с кем поговорить о проблеме, которая не даст тебе покоя.
— Ты что-нибудь нашел? Мне показалось, ты по телефону на что-то намекал.
Тыльной стороной руки Мальберг вытер пот со лба.
— Знаешь, что больше всего удручает меня? С каждой новой ниточкой, о которой ты думаешь, что она вот-вот куда-нибудь выведет тебя, возникают новые и новые вопросы. Но да вай пока оставим это в покое. Я проголодался с дороги.
Катерина огляделась по сторонам, потом подняла указатель ный палец и спросила:
— Ты ел filetti di baccala?
— Filetti что?
— Di baccala.
— Звучит экзотично. Но это, надеюсь, съедобно?
— Филе трески! Тут недалеко, на Ларго деи Либраи, есть небольшое кафе, где подают лучшее filetti di baccala в городе!
— Так чего же мы ждем? — Лукас взял Катерину под руку, и они отправились в кафе, лавируя между прилавками, на которых возвышались горы из помидоров, цукини, сушеных грибов, артишоков и всяческих маринованных закусок, от которых текли слюнки.
Торговцы предлагали свой товар в это время дня по бросовой цене — близилась сиеста.
Среди шумной рыночной неразберихи Мальберг спросил Катерину:
— А что нашла ты?
— К сожалению, мне не так повезло, как тебе, — ответила Катерина. — Я навестила маркизу в тюрьме в надежде что-нибудь выяснить о двойной жизни Марлены. Но кроме туманных намеков, которые нам вряд ли помогут, я ничего от нее не добилась. Мне показалось, что маркиза не в своем уме. Ты читал «Откровение» Иоанна?
— Апокалипсис?