Воспитание мальчиков
Шрифт:
После размена с Ленинградом у мамы и Никиты были две комнаты в коммунальной квартире на проспекте Мира. Там никто не жил: ни мы, ни соседи.
— Мама, давай посоветуемся, — говорила я. — Митя хочет устроить день рождения на проспекте Мира, пригласить мексиканских друзей и новых, по университету. Представь, что это будет! Молодежная орава в пустой квартире.
Мама энергично кивает — пусть гуляют.
— Ты думаешь? — с сомнением произношу я. — Хорошо. Сделаю им сотню бутербродов, но как их довезти?
Мама показывает жестами: положить в коробку, каждый слой отделить картонкой.
— Здорово
Мама смеется.
Она поднялась и стала учиться ходить. Мой муж гениально, не побоюсь этого слова, предложил заменить палочку костылем. С палочкой мама все время заваливалась, и без страховки отпускать ее в свободное передвижение мы не могли. А с костылем, на который она опиралась здоровой рукой, дело быстро пошло на лад.
Я познакомилась с врачами, о специализации которых прежде не подозревала. Это логоневрологи. Они помогают восстановить функции мозга после инсультов или тяжелых травм головы. Упражнения простые, детские. Мы накупили букварей и лото для малышей. Каждую свободную минуту я занималась с мамой или заставляла ее «учиться» самостоятельно. На стол кладется карточка из детского лото с нарисованным шкафом, рядом надо разместить то, что лежит в шкафу, — брюки, кофта, свитер… Затем домики животных. Кто живет в скворечнике, кто в дупле, кто в норке…
Тупо и настойчиво я спрашивала маму:
— Снег белый, а уголь?
— Черный.
— Утро вечера..?
— Мудренее.
— Посадил дед..?
— Репку.
— Выросла репка..?
— Кинотеатр.
— Неправильно. Еще раз. Выросла репка большая-пребольшая. Тянет дед, тянет, а вытащить..?
— Не может.
— Отлично! Позвал на помощь..?
— Корову.
— Позвал на помощь бабку.
— Ужас!
— Мама, не переживай. Главное, что ты мыслишь правильно, а говорить мы научимся.
И так день за днем — примитивные упражнения и настольные игры для дошкольников. Маму оскорбляла интеллектуальная ущербность занятий, но я внушила — другого способа наука не изобрела, его попросту нет. Давай еще раз пройдемся по сказке о золотой рыбке.
Дети, которые в то время жили бурной студенческой жизнью, иногда подключались. Их восхищало знание бабушкой русской литературы, но они не предполагали, что бабушка помнит наизусть «Евгения Онегина» и «Горе от ума».
— Бабуля! «Мой дядя самых честных…»?
— Правил.
— «Когда не в шутку…»?
— Занемог.
— Это, бабушка, легко. Из середины текста берем. «Чужие и свои победы, надежды, шалости…»?
— Мечты.
— Во даешь! Еще, на соседней странице. «Архивны юноши…» В каком смысле «архивны», если юноши?
— Я не знаю, как сказать, — хмурилась бабушка и здоровой рукой тыкала в книгу.
— Понял, сноска есть. «Шутливое прозвище образованных молодых людей, служащих в архиве министерства иностранных дел». Тогда для каждого министерства, что ли, придумывали прозвища образованным молодым людям?
— Я не знаю, как сказать.
— Читаю: «Архивны юноши толпою на Таню чопорно
— Говорят.
— Точно. Бабуля, у тебя было тяжелое детство? Чтобы это наизусть выучить?
Бабушка радостно смеется:
— Я не знаю, как сказать.
Когда мы, и прежде всего мама, в трагической ситуации стали видеть смешное, когда стали подшучивать над общением умного немого с глупыми говорящими, в наш дом вернулся свет. Почти вернулся.
Логоневролог, прекрасный специалист, замечательная женщина, научившая меня упражнениям для мамы, отказалась, ни за какие деньги не согласилась приезжать и заниматься с мамой. Очень меня хвалила за усердие.
— Но мы который месяц стоим на месте, — говорила я. — Прогресса нет. Только конечные слова в стихах. «Шел в комнату, попал…»? — «В другую». А произнести всю строфу не получается, как ни бьемся. Односложные ответы — легко. А выразить мысль не получается.
— И не получится, — извинительно сказала доктор.
— Вы поэтому отказались с мамой заниматься?
— Да. Не могу брать деньги, когда результата не будет. Но вы — молодец! И вся ваша семья — прекрасная!
— Но моя мама?
— Вы добились максимума. Чудо, что ваша мама не потеряла трезвости ума. Из здоровой части ее мозга практически не получится выжать большего. Но вы не опускайте руки, продолжайте занятия…
С профессиональным докторским пафосом она призывала меня верить в лучшее. Которое никогда не наступит.
Я прекратила терзать маму букварями и детскими лото. Мы добились того, чего добились, мы будем жить с тем, что имеем.
Не так уж и мало мы имели. Мама передвигалась по квартире, в туалете мы прибили дверные ручки к стене, чтобы мама могла самостоятельно садиться на унитаз и вставать с него. Это важнейшая составляющая человеческого бытия — без посторонней помощи справлять естественные надобности. Мама прекрасно вела беседы, где требовались односложные ответы «да» и «нет». Наши друзья и гости говорили, что Александра Семеновна прекрасно восстановилась после болезни. Похудела, но по-прежнему очень красивая. Как прежде.
После больницы за мамой ухаживала Тамара Ивановна. Она нам была не родственница, а свойственница — теща моего двоюродного брата. Мама и Тамара Ивановна прекрасно относились друг к другу, хотя до маминой болезни виделись два раза и коротко. Семья моего двоюродного брата жила в Ташкенте. А когда там начались издевательства над русскими, когда на столбах запестрели объявления: «Русские! Не уезжайте! Нам нужны рабы и б…ди», они решили переехать в Россию, в Смоленскую область.
Добирались через Москву. Мама приехала на вокзал увидеться с Тамарой Ивановной и передала ей пакет с бутербродами и напитками — в дороге подкрепиться. Почему-то Тамару Ивановну эти бутерброды страшно поразили. Она мне потом часто говорила: «Наташа! Александра Семеновна! Сама! Привезла мне бутерброды с дорогой рыбой и с бужениной!» Как будто Александра Семеновна бутербродов не умеет делать. Да и хорошие продукты у нас дома иногда водились — благодаря заказам, получаемым на работе. Просто мама, выполняя всю домашнюю работу, умудрялась выглядеть как женщина, не имеющая понятия о стирке или мытье полов.