Воспоминания. Стихи. Переводы
Шрифт:
состояния. В этот период он написал М.Т. несколько стихотворных
посланий, часто навещал его.
39. Из письма Николая Асеева в ССП:
«Мне совершенно непонятны мотивы, по которым кандидатура М. В.
Талова в члены ССП подвергается столь продолжительной дискуссии и
многократной проверке. Его бесспорная литературная деятельность в
качестве переводчика старых французских, итальянских и испанских поэтов
может вызвать только глубочайшее уважение и
интересующегося историей поэзии и лишенного возможности пользоваться
подлинниками. По своим качествам работа эта стоит выше многих
известных переводов. [...] Все, за что он берется, сделано с вдохновением,
— это не ремесленный труд, а любовь и уважение к создаваемому. [...]
Свидетельства лиц, более моего сведущих в старой романской литературе,
какими являются тот же Б. В. Томашевский или Илья Эренбург, говорят о
том же. [...]
1943 14 июня.
Николай Асеев».
40. Из письма М. Т Георгию Евангулову от 16 ноября 1964 г.: «...у меня
хранится [Ваша] книга «Белый Духан», изданная в 1921 году в Париже. В
теплой надписи Вы пожелали мне, чтобы Любовь пожрала Голод... Однако
Вашему доброму пожеланию не суждено было сбыться, а случилось совсем
иное — Голод пожрал Любовь. Вернувшись в Советский Союз, я женился на
любимой девушке. Моя жена умерла 10 января 1944-го года от последствий
голода. Это были суровые военные годы!..».
41. Торговцы, частники, а также люди «свободных профессий» — литераторы,
художники и т. д. должны были ежегодно подавать декларации о доходах.
Не подавшие декларации подвергались штрафам. Об этом у Маяковского в
стихотворении «Разговор с фининспектором о поэзии», написанном в 1926 г.
42. Кизеветтер А. А. (1866—1933) — русский историк, общественный деятель.
В 1922 г. выслан за границу в числе других деятелей культуры.
Ужас библиографа понятен. Надо было обладать мужеством, чтобы
цитировать «эмигрантское» издание да еще и произносить вслух имя
известного эмигранта.
230
В Гослитиздате долгое время работала корректор Сутина. Однажды М. Т
сказал ей, что в Париже у него был друг, художник Сутин. Женщина очень
испугалась: «Это мой брат. Только ради Бога, никому об этом не говорите!»
О том, что в квартире Вишняков жил Троцкий, М. Т рассказал жене под
строжайшим секретом, накрывшись с головой одеялом.
Так велик был страх.
43. М. Т передал рукопись своего сборника в издательство «Советский
писатель» в 1964 г. Однако при его жизни книга так и не вышла. Издавать не
отказывались,
один рецензент требовал стихи о Ленине, другой — о классовой борьбе
французского пролетариата, третий — стихи о войне; возмущались стихами
«о Деве Марии и тому подобных мифических персонажах», предлагали
заменить, как им казалось, непонятные слова, говорили: «Теперь так не
пишут».
М. Т возражал: «У вас уже есть сто одинаковых поэтов, зачем же вам сто
первый?!»
Желая помочь изданию книги, Арсений Тарковский написал письмо:
«Марку Владимировичу Талову, с тем, чтобы он передал это письмо любому
издательству или лицу по своему усмотрению»:
«Уважаемый Марк Владимирович!
Я с пристальным вниманием прочитал Ваш сборник и рецензии,
приложенные к нему.
Я убежден, что Ваши стихотворения представляют собой материал для
интереснейшей книги, нужной читателю. Она обогатила бы его, потому что
книга замечательна и с познавательной, и с художественной стороны. Прочитал
я и рецензии на книгу — и не могу с ними согласиться. Рецензенты
подчинились моде, пристрастной к словесным вспышкам, производящим
краткое, хоть и сильное впечатление, но исчезающим из памяти так же быстро,
как они и проникли в нее.
Ваша поэзия не в «метафорическом наряде». Стихотворения написаны не
лестничкой. У Вас зарифмовано все, как теперь «не в моде», не только корни
слов.
231
Вы — вне моды. Рецензенты прямо об этом не говорят, но этот ваш «грех»
имеют в виду.
Как и у всех поэтов, у Вас есть стихотворения лучшие и худшие.
Достоинство лучших в том, что они производят впечатление видимости того, о
чем Вы говорите, в повышенной осязаемости поведанного. Читатель их — не
второе или третье, а как бы первое лицо, он сливается с автором и кожей
чувствует вместе с Вами — сочувствует.
Лучшие Ваши стихотворения лишены украшений, вплотную прилегают к
теме, к переживанию, они более чем правдоподобны, они — истинны. Это
произведения яркого подлинного и самобытного таланта. Особенно таковы
стихотворения, посвященные темам Вашего парижского житья. Эти
стихотворения так сильны, что заражают своим свечением другие, написанные
по-иному. Так получается книга — книга как единый организм, — тем более
интересная, что она ярка и своеобразна не только по «содержанию», но и по