Восстание Персеполиса
Шрифт:
Бобби повернулась к солдату.
– Ты сделаешь, как тебе скажут, или я башку тебе прострелю в назидание другим, - сказала она, по ее мнению, даже более вежливо, чем мужчина заслуживал.
– Давай к дыре. Пойдешь на счет раз. Три... два...
Мужчина нырнул, и в процессе Амос обрезал его нейлоновую упряжь. Отверстие не затянулось поперек него, только потому, что Амос продолжал непрерывно подрезать края.
– Следующий пошел, - сказала Бобби, указывая на ближайшего солдата.
– Ты. Три. Два. Один.
Снова и снова Бобби проталкивала еще одного из своих людей через проплавленную в корпусе дыру. Оставшиеся магнитные замки скопились вокруг нее, как дикие цветы цветы в саду, а обрезанные полосы болтались, реагируя на перемещения корабля. Словно морские водоросли в непостоянном течении.
Медина плавала над ними, и дважды Бобби ловила намек на отблеск факела привода Росинанта, показавшегося из-за станции, как восход солнца, который так и не наступил.
– Будь узковато, Бабс. Это жрет гораздо больше топлива, чем я планировал.
– Продолжай, - сказала она.
И он продолжал. Восемь. Девять. Десять. И наконец, остались только они двое.
– Мы справимся, - сказала она.
– Давай мне горелку. Я пропущу тебя.
– Я конечно ценю твое предложение, - сказал Амос.
– Но только между нами? Сварщик из тебя плохой. Иди лучше ты. Я все сделаю.
– Давай без героических жестов.
– О, нет, снаружи я умирать не собираюсь, - сказал Амос и указал подбородком на внутренний антураж корабля за дырой.
– В худшем случае, помру там.
Бобби переместила магнитные замки к краю оплавленной дыры, и спрыгнула ногами вперед. Руки подхватили ее и втянули в внутрь. Прожекторы костюмов наполняли пространство между корпусами сине-белым сиянием.
Там было жутко. Всё было знакомо, как привычное и любимое лицо, в котором что-то было неправильно. Вместо перекладин из титана, керамики и стали, росли кристаллы. Линии преломлялись в них, и исчезли, похожие на игру света в стекле бутылки. Там, где должны были быть листы из металлического и углеродного волокна, были бесшовные соединения покрытия, при взгляде на которое приходили мысли о раковинах омаров, затем о ткани, затем о ледяной поверхности, формирующей пространство.
В нем безошибочно угадывался марсианский эсминец. И это не было похоже ни на что, виденное ей раньше.
– Захожу, - сказал Амос, и она повернулась, чтобы предоставить ему безопасную точку опоры. Отверстие, в которое они пробились, плотно сжалось. Оно не закрылось совсем, оставшись дырой диаметром сантиметров в пять. В свете прожекторов, Амос улыбнулся своей пустой, любезной улыбкой.
– Ну, с этой частью покончили, - сказал он.
– Надеюсь, следующие слои будут попривычнее, если вы понимаете, о чем я.
Алекс продолжал удерживать дистанцию. Это было единственной причиной, по которой они не болтались внутри пространства между корпусами, как крысы в центрифуге. Проникновение внутрь корабля всегда было самым опасным этапом. Бобби знала это с самого начала.
Они двигались быстро, перебираясь по поручням и опорам, пока не нашли протяженный участок переборки. Амос проверил уровень топлива в сварочной горелке, покачал головой, но ничего не сказал. Дым дрожал и опадал с каждым поворотом корабля, как вода, падающая из душевой сетки. Корпус не зарастал, но это единственное, что было хорошо.
– Этого будет мало, - сказала она.
– Этого будет в самый раз, чтобы закончить, - сказал Амос.
– Отрежу больше, и нам придется пытаться отогнуть кусок, чтобы пролезть.
Амос закончил резать, воздух и свет вырвались с другой стороны. Интерьер корабля все еще был герметичен. Для боевых условий, потеря герметичности была странным событием. Если экипаж Шторма до сих пор не заметил, что их берут на абордаж, теперь они узнали наверняка. Бобби втиснулась первой в заднюю часть спальной каюты. Два яруса кроватей с гелевыми матрасами, практически не отличавшиеся от таких же в помещении на Роси, предназначенного для отдыха десантников штурмовых команд. Кровати были пусты и аккуратно заправлены. Она заняла позицию у двери, пока проталкивались другие. Амос влез последним, прихлопнув дыру пластиковой заплаткой, которая выпучилась в сторону пространства между корпусов, как поверхность воздушного шара, прежде чем окончательно затвердеть.
– Я не хочу стрелять в вас, ублюдки, - прокричал Алекс по радио. Это была кодовая фраза. Шторм приближался. Очень скоро Роси больше не сможет уклоняться.
Бобби вышибла дверь, и откинула голову в сторону и назад, а пуля раскрошила кусок рамы, в месте, где только что был ее череп.
– Сколько?
– спросил человек рядом с ней.
– Один, как минимум.
– она оглядела спальню в поисках чего-нибудь, что могло бы дать им преимущество.
– Это место - смертельная ловушка, и у нас нет времени. Вы трое, со мной. Вы двое стреляете влево, ты - со мной стреляешь вправо. Если увидите гранату или что-нибудь, что может ей быть, все ныряете обратно. Все остальные, прикрывайте. Приготовьтесь стрелять у нас между ногами, если плохие парни начнут ломиться в сторону двери. У вас четыре секунды. Поехали.
Она поднялась в полный рост, когда они выступили. Женщина, пригнувшаяся рядом с ней, могла быть кем угодно, но сейчас все их жизни зависели друг от друга. Дальше по коридору Бобби видела перекресток, откуда по ней стреляли чуть раньше. Одна голова высунулась и тут же нырнула назад. Она выстрелила, но не могла сказать, попала или нет.
Другой дверной проем был напротив них через холл. Она указала на него, и дала отмашку. В спешке, они метнулись к нему. Еще одна каюта. Койки на двенадцать человек, не носившие никаких признаков, что ими пользовались. Никто больше не стрелял в них. Тот, кто пытался стрелять раньше, был либо подстрелен, либо сбежал. Пошел за любыми подкреплениями, которые мог предоставить корабль. Эффект неожиданности завел их сюда. Дальше в дело должны были вступить их навыки.
– Амос?
– сказала она по радио.
Стены корабля ослабили сигнал, но она все еще могла его слышать.
– Бабс? Как ты хочешь разыграть эту партию?
Прошло уже очень много лет с момента, когда она последний раз использовала корабельную штурмовую тактику, но здесь, по крайней мере, все было просто. Корабль имел две точки, уязвимых к абордажной атаке, инженерная и командная палубы. Враг имел преимущество, играя на своем поле, но если их экипаж был недоукомплектован, они смогут хорошо оборонять только одну из них. Таким образом, умный ход заключался в том, чтобы сымитировать атаку на одно место, отвлекая силы туда, а ударить в другом.