Восточная Пруссия глазами советских переселенцев
Шрифт:
постановлений по переселению, хотя иногда это трудно было назвать
«агитацией».
— В 1945 году мой муж, Поборцев Михаил Васильевич, демобилизовался из
Кенигсберга. Во время демобилизации многих уговаривали остаться в Пруссии.
Тут были разные случаи: кого добровольно, кого насильно. Вот у кого не было
семьи, некуда было ехать — тех прямо насильно, в приказном порядке
оставляли. И ничего люди не могли поделать. Но Миша сказал, что у него семья и
что
Васильевна П о - борцева.
Главный упор в своей «агитации» политорганы делали на армейских
коммунистов. Об этом рассказ Николая Ивановича Чудинова:
— Я демобилизовался летом сорок шестого года. К этому времени было
принято постановление партии и правительства о том, что надо заселять здесь
область. И вот тогда политотдел нашего полка начал приглашать коммунистов,
тех, которые демобилизуются. И стал им разъяснять: «Дорогие товарищи, вы вот
здесь воевали, сейчас вот такое постановление партии и правительства: надо
осваивать новую землю, поскольку она нам передана». А мы, коммунисты, тоже
люди! Я вон сколько дома не был. Я ж саратовский. Зачем мне эта Восточная
Пруссия? А они: «А как же постановление партии и правительства? Вы ж,
коммунисты, должны первыми быть!» Тут я призадумался. Для чего ж я в партию
вступал, чтобы вот так положить билет на стол? Тогда же на нас, коммунистов,
смотрели! Нам сказали: «Вот контракт, заключаете на два года. Поработаете,
потом, если не понравится, уедете». Нам дали возможность съездить домой:
«Поскольку вы воевали, вот вам отпуск. Сколько вам надо? Месяц, два?
Поезжайте на два месяца. Все равно потом приедете, работать-то надо». Я
поехал домой. Там председателем райисполкома был бывший директор нашей
школы. Увидел меня, обрадовался: «О-о! Давай к нам. Вот есть должность
заведующего отделом культуры». Я говорю: «Я не могу, я дал обещание, что
приеду в Калининградскую область». То есть тогда еще не Калининградскую, а
Кенигсбергскую. Я говорю: «Я поеду туда. Я же не могу обманывать».
Демобилизованные воины, недавние фронтовики, оставшиеся жить здесь,
были, как правило, люди молодые, деятельные, энергичные, еще не успевшие
обзавестись семьей. Многие из них не имели определенной профессии. Пока шла
война — учились воевать, а мирную специальность освоить не успели.
17
Кроме бывших солдат, среди первых жителей области оказались
репатрианты — так называли советских граждан, угнанных фашистами в
Германию. Путь тысяч освобожденных узников пролегал по территории бывшей
Восточной Пруссии.
Рассказывает Зоя Ивановна Г
угнанная в Германию из Смоленской области. Почти три года пребывала она в
неволе, пока в апреле 1945 года не пришли союзные войска:
— Англичане нас собрали от всех хозяев в Бохольте и сказали, что те, кто
захочет вернуться домой, — вернется. Они предлагали нам на выбор любую
страну, если мы не захотим возвращаться в Советский Союз. Но этим
воспользовались очень немногие. Таких сажали на машину и куда-то отвозили.
Ходили слухи, что тех, кто возвращается из немецкого плена, на родине
отправляют в наши лагеря. Но мы этому не верили, хотя нам говорили, что все
мы по возвращении пойдем в Сибирь, никто не поверит, что нас в Германию
угнали насильно. Но мы в это не верили. Вскоре нас отправили в советскую зону
оккупации Германии, в город Магдебург. В лагере нам оформили документы на
проезд в Советский Союз. Я отправила письмо домой с просьбой ответить, кто из
моих родных остался там. Ответа я не получила. Документы мне были выписаны
на проезд в Смоленскую область, но повезли нас почему- то через Восточную
Пруссию, город Инстербург. Неподалеку от него в сельской местности находилось
что-то наподобие распределительного лагеря для таких, как мы. Вскоре туда
приехал какой-то человек и сказал нам: «Девушки! Зачем вам ехать к себе на
Смоленщину? Вербуйтесь сюда». Возвращаться назад домой означало жить в
блиндажах, в разрухе. И мы, у кого не было семьи, согласились завербоваться.
Уже с лета 1945 года, еще до образования области, сюда стали прибывать
специалисты, направленные своими министерствами для восстановления
промышленности. Обычно это оформляли как длительную командировку.
Интересно и то, что многим командированным, имеющим сугубо гражданские
специальности, присваивались офицерские звания и выдавался воинский паек. О
степени «добровольности» переезда можно судить по интервью Анатолия
Адамовича Поплавско- го, прибывшего из Куйбышевской области:
— О переселении в Кенигсбергскую область я узнал во время совещания в
Куйбышеве, в облфинотделе. На совещании говорилось, что Кенигсбергская
область будет заселяться нами, победителями. Говорили, что потребуются
работники различных специальностей, в том числе и финансисты. Поговорили —
и на этом дело закончилось. А примерно через неделю приходит вызов: «Явиться
в облфинотдел. При себе иметь
пару белья», — и никаких разъяснений. А потом, в Куйбышеве уже,