Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
– Не два, - вздохнула Эва. – Куда больше. И ты слышала, что он говорил? Про то, что его сестра ему про меня говорила. А что она говорить могла, если мы даже не представлены?
– Выбрось из головы, - посоветовала Тори.
– Или… ну конечно, слухи. Боже… они теперь все здесь…
– Да какая разница, что они тут все… тут другое важно, - Тори приостановилась. – Они рядом?
Эва покачала головой.
Люди, и щит, за которыми они прятались, остались где-то там, за спиной.
– Хорошо. Скажи,
– Что именно?
– Не знаю. Просто…
– Неуютно было, - призналась Эва. – Но я решила, что просто мнительная.
– Ты мнительная, - Тори всегда охотно соглашалась с недостатками Эвы. – Но на сей раз дело не в мнительности. А… от него пахло.
– От кого?
– От Джейми этого… от него не просто пахло, а… слабо, но так приятно. Безумно приятно. Совсем как от того, другого, которого мы видели. Помнишь? Там, в ненастоящем мире.
Эва вздрогнула.
Забудешь такое, как же.
– Мы должны сказать Берту.
– Что мне примерещилось? Запах, который не запах?
– Все, - Эва не умела быть строгой, но сейчас получилось. – И про этих вот. И про то, что от него пахнет. Это… это уже не весело, Тори.
Правда, убедить её все одно не вышло.
Глава 21 О старых друзьях и сомнительных разговорах
Оставлять жену не хотелось категорически. И вообще Чарльза не отпускало чувство, что он совершил ошибку. Появилось трусоватое желание вернуться домой. Найти какой-никакой предлог, а то и вовсе сказаться самодуром. Он ведь имеет право запретить? Имеет.
Муж все-таки.
Но…
– Иди уже, - Милисента устроилась на подоконнике. – А то весь измаешься.
– Так заметно?
– Мне здесь тоже не по себе, - сказала она, чуть подумав. – Такое вот странноватое ощущение, что… все не такое. Главное, я понятия не имею, какое оно должно быть. И почему именно не такое. Только уехать нам не позволят.
Верно.
Они – часть игры. Фигуры на большой политической доске. А кто разрешит пешке уклониться от сражения?
– Никуда не выходи, - попросил Чарльз. – Не знаю, что тут не так, но вот…
– Иди, - она улыбнулась. И выпустила из ладони огненный шар, который медленно, словно нехотя, поднялся к потолку. От шара к пальцам протянулась ниточка силы.
Чарльз вздохнул.
– Только аккуратнее, ладно?
Она чуть склонила голову набок и сказала:
– Я снова видела тот сон. Про дракона. Не понятно, умер он или нет… я пыталась дозваться до тех, но кажется, они и вправду ушли. Все. Те, кто был в городах. А этот, получается, остался? Если зовет?
– Думаешь, зовет?
– Эти сны ведь не просто так, - Милисента пожала плечами. А шаров стало два. – Они что-то да значат. Но не могу понять, что именно. Я теперь вроде бы как в стороне. Но сдается, что все
Чарльз все-таки вышел.
Подумал, что дверь можно и запереть, но потом подумал, что с Милли станется в окно вылезти, а это уже совсем никуда не годится. Еще и упадет ненароком.
Но сигналку на дверь повесил.
На всякий случай.
А потом бодрым шагом, да что там шагом, почти бегом, направился в корпус.
Его ждали.
– Диксон! – Манфред Стоктон раскинул руки, явно желая обнять, но после передумал и удовлетворился рукопожатием. – Я, как услышал, что ты снизошел до нас, прямо таки весь израдовался.
– С чего бы?
Рука у Манфреда оказалась крепкой.
И тяжелой. Та, что на плечо упала. Улыбка – радостной. Причем настолько, что в эту радость и поверить недолго. Пахло от него дорогой туалетной водой. Да и сам он, старший сын и наследник герцога Стоктона, излучал довольство.
– Да скучно тут, - признался Манфред. – Ты к Коллатону?
– К нему. Обещал заглянуть, как появлюсь.
– Заглянешь, только не сейчас. Они с большим Маком отношения выясняют.
– Опять?
– Видишь, об этом и говорю. Ничего не меняется… очередная бездарность желает стать профессором. И главное, готова оплатить сие желание. Ректор рад бы пойти навстречу, потому что финансирование, связи и прочее, и прочее, а Маки бесится. Так было и, полагаю, так будет… в общем, не подходящий сейчас момент.
Звуки за дубовую дверь не пробивались.
Но… да, если там Мак, то соваться не след.
– Хотя слышал, что не один прибыл. Впрочем, что это я… идем. Сигары?
– Воздержусь.
– И пить не станешь.
Чарли развел руками.
Случайная встреча? Или ждали его? Он становится до крайности подозрительным. И даже несколько неловко от этой подозрительности. Манфред вот свой.
Весельчак.
Балагур.
Душа компании. Он учился парой лет старше и да, несмотря на маску бесшабашного парня, отличался незаурядным умом. Это даже Большой Мак, считавший всех или почти всех студиозусов идиотами, признать соизволил. А потому никто не удивился, когда Манфред решил не возвращаться после учебы к делам семейным, а остаться при университете.
И да, здесь… почти по-прежнему.
Те же запахи. Те же звуки. Успокаивающая прохлада камня. Тяжесть дубовых панелей. Строгие лица великих магов на портретах. Медные таблички. И мраморная статуя в темном углу.
В курительной все так же пахнет табаком. Обивка вот кресел другая. Раньше красная была. Или, наоборот, зеленая? Главное, что не эта вот, с позолотой.
– Чистоплюй ты, Чарли, - Манфред плеснул коньяка в тяжелый бокал, потом долго, придирчиво выбирал сигару и уже после устроился у окна. – Хотя, слышал, что не так давно ты знатно повеселился.