Война 2017. Мы не Рабы!

Миронов Вячеслав Николаевич

Воцарилось молчание. Рашид удивленно смотрел мне в глаза. Я выдержал взгляд.

— А ты мне-то сам веришь, Николай Владимирович?

— Верю. — просто и бесхитростно ответил я.

— Почему?

— Верю в мужиков. Верю, что когда мужик дал слово, он будет держаться его до конца. До гробовой доски. И несмотря, какой он веры. А если он держит, прикрываясь постулатами, типа "Обмани неверного и семь грехов тебе простится" или "Обмани гоя и попадешь в рай". Не ручаюсь за точность, но думаю, что суть передал верно. Так вот. Тот кто, прикрываясь такими вещами — не мужик, а баба в штанах.

— Это ты верно сказал. Перед войной, я вплотную работал с немцем. Настоящий немец. Немецкий. Из ФРГ, не из ГДР. Так

вот он перебрался на постоянное местожительство в Россию. Не в Москву, а к нам — в глубинку. И когда несколько раз с ним водку пили, я спросил его, а почему так? Он ответил, что, во-первых в России настоящая свобода. Не та, хваленная как на Западе, а именно у нас. Во-вторых, здесь ценят честность и тех, кто держит слово. Если там кто-то на переговорах сказал "да", это еще не значит, что так оно будет и завтра. Он завтра может изменить свое мнение на противоположное, и при этом он не будет чувствовать себя неуютно. Поэтому там все, буквально все фиксируют на бумаге, чтобы потом бежать в суд. Ну, а в России, если сказали "Да", значит, так оно и будет, вне зависимости от того зафиксировано это на бумаге или нет. И я понял, что это очень важно для нас… Это один из тех факторов, что объединяет нас, очень разных, но в то же время и одинаковых. Один, единый подход к жизни. И ты правильно сказал. Либо ты мужик, либо нет. Если мужик, то всем плевать на то какой ты национальности, вероисповедания, какого цвета, чернозадый или белый. Если ты чмо, то чмырем и сдохнешь. Поэтому, я с тобой, Николай Владимирович! — он протянул руку.

Я пожал ее.

— Если бы я сомневался в тебе хоть на йоту, то не пришел бы к тебе. Я же не убежища ищу, а соратника.

— Спасибо. Я так и понял. Но многие из командиров сторонятся меня. Хотя после двух боевых операций стало лучше.

— А те не рви рубаху на груди, доказывая, что свой, просто воюй, прикрывая фланги. Тогда и все нормально будет. Знаешь, что у Миненко беда?

— Знаю. — он кивнул — Это последнее дело, когда с женщинами начинают воевать. Нелюди. В мужские разборки женщин втравливать. Мы уже обсудили это.

— Сможешь помочь?

— Да, кое-что узнали. Ее содержат не в СИЗО, как говорили по телевизору. Это для публики. Мы установили, что ЦРУ и РУМО (разведывательное управление министерства обороны США (военная разведка)) организовали на окраине в бывшем здании РОВД свою секретную тюрьму. Там уже человек сто сидит. В том числе и мои люди.

— А чего раньше молчал?

— А что, ты бы организовал нападение на тюрьму, чтобы организовать освобождение татар?

— Слушай, ты меня уже забодал! Когда воюем, то нет национальности. Есть "мы" и "они". Ты понял это? И вера есть одна на всех одна — "Россия" называется. Идиот! Не ожидал я от тебя такого! Вроде нормальный, вменяемый мужик, а ведешь себя, как последняя чурка, что залез на пальму, кидаешься оттуда кокосами и кричишь, что русские сволочи. Ты себя-то слышишь, какой бред ты несешь. Какую чушь порешь? А? Самому-то тебе не стыдно мне в лицо такую глупость говорить?

Я налил себе в стопку водки, и, не чокаясь, выпил. Он меня обидел. Что за человек!

— Вижу, Николай Владимирович, что не зря, ты воюешь. Извини. Давай вместе думать, как нам всех освободить. И жену Ивана Николаевича и остальных тоже.

— Давай.

— Тогда пройдем в кабинет. Я кое-что подготовил. Не до конца.

Мы взяли с собой бутылку водку, стопки, перешли в кабинет. Там Рашид достал из стола ноутбук, включил его, стал подключать какие-то шнуры. Перехватил мой удивленный взгляд. Пояснил.

— У меня высшее техническое образование. И в настоящее время отслеживаю все технические новинки. Да, в жизни, в бизнесе без новых технологий никак. — он включил большую плазменную панель, там стало видно как загружается ноутбук. — Компьютер соединен с экраном. — пояснил

Рашид.

— Я вспомнил старую армейскую байку, глядя как загружается "Виндоус". В свое время шла государственная приёмка программного обеспечения, которая служила системе наведения ракет. руководитель проекта демонстрировал приемной комиссии как и что будет происходить, также подробно рассказывал программе. Комиссию возглавлял заместитель командующего РВСН в звании генерал-полковника. Он внимательно выслушал руководителя, выслушал вопросы и ответы членов комиссии и разработчиков и в конце защиты задал один единственный вопрос, который поверг всех в ступор: "Программа хорошая, а почему вы ее написали на языке вероятного противника, а не по-русски!"

— Смешно. — Рашид улыбнулся — Думаю, что когда в исламских государствах писали программы для своих ракет, то тоже задавали такие же вопросы, отчего написаны на английском, а не на арабском. Вот, загрузилось. Начнем.

Он подвел курсор и нажал.

Появилось фото молодой женщиной в форме капитана американской армии, судя по эмблемам и нашивкам — она принадлежала к ВВС США, звание — капитан.

— Это кто? — спросил я.

— Это капитан Робинсон.

— Та, самая любовница командира базы?

— Она. — Рашид подтвердил. — Только с небольшой поправкой. По совместительству она и является руководителем подразделения военной разведкой у нас. Она же руководит и арестами и допросами в тайной тюрьме. И по проверенной информации, именно она настояла на аресте и фальсификации дела в отношении жены Миненко. Она же сама пилотирует вертолет. В ее подчинении порядка сорока человек, ну, и само собой и вся база, если она попросит полковника.

Рашид запустил в режиме слайдового просмотра фото капитана. Их было много, несколько десятков. Но было видно, что на вид ей около тридцати. Рост, примерно метр шестьдесят пять. Вес — килограмм чуть больше пятидесяти. Волосы коротко острижены. Почти нет косметики, на фото когда улыбается, видны небольшие ямочки на щеках, чуть вздернутый носик. Задорная девчонка, вот и клюнул стареющий полковник на молодое свежее мясо, подумал я. В то же время, видно, что спина у нее постоянно напряжена. Ждет удара, готова к бою. Такую на мякине не проведешь.

Видя как я внимательно рассматриваю фотографии, подсказал.

— С виду — ангел, но сущий дьявол. Рассказывали, что она делает с заключенными. Поверь, то, что просочилось из иракской тюрьмы Абу-Грей — невинные шалости. Капитан мечтает занять пост начальника отдела по оперативно-боевым операциям в РУМО, поэтому рвет всех в клочья.

— В клочья, говоришь. — я закурил.

— Именно. — он кивнул. — Есть фото, но не для слабонервных. Готов? Если, что, то не строй из себя, Николай Владимирович, крутого боевика, скажи или… где туалет знаешь. Меня самого с первого раза вырвало. Ничего страшного. Хотя в жизни я повидал много. Но такое… Готов? — авай, попробуем. — я сглотнул слюну и вогнал в себя большую порцию водки. Закурил, дым пошел на закуску после стопки водки. — Откуда фото?

— Купили у охранников. Они продают из-под полы. Знаешь, пришлось моим людям прикинутся извращенцами, мол, любят фото изнасилований, убийств и прочее.

— А в интернете отчего не выложили?

— А кто на них отреагирует? Даже если и пойдет реакция, толку от нее не будет. Абсолютно никакой. Даже если и докажут причастность РУМО, ЦРУ, ну, уберут Робинсон, ну, посадят для острастки пару-тройку охранников. Людей не выпустят. А мы потом вообще не будем знать ничего. Так, хоть по крупицам, но удается хоть что-то заполучить. А если отрешится от фотографий, то можно и кое-что узнать про здание, как его переделали, про систему охраны, получить фотоморды охраны и тех, кто издевается, узнать, кто томится в тюрьме, составить психологический портрет извергов, заодно и накопить материал для суда.