Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
— Да, вам удастся протащить свою проклятую резолюцию. Вы получите необходимую вам власть, приостановив функции гражданского правительства, чего и добиваетесь. Мне очень хочется, чтобы вы прочли хотя бы некоторые из писем или просто просмотрели ряд записей. Я никогда не представлял, что может быть столько безумия.
— Борьбу за свой дом вы считаете безумием?
Викери поджал губы.
— Да, когда она обречена на поражение!
— Я бы сказал, что мы уже кое-что выиграли. Мы разгромили огромную земную армаду. Мы пытаемся достичь еще больших результатов
— Неужели вы действительно верите в то, что Доминион способен победить Империю? Холм, Империя не пойдет на компромисс! Встаньте на эту точку зрения хотя бы на минуту, если можете. Единственный хранитель мира среди тысяч диких, рассеянных по разным местам народов. Единственный хранитель границ, защищающий их от вторжений варваров и чуждых цивилизаций, имеющих водородное оружие. Она должна поддерживать веру в себя, в свою неуязвимость, иначе с ней все будет кончено.
— Мне до слез жаль Империю, — сказал Дэннель Холм, — но его Величество должен решать свои проблемы не за наш счет. Мы ему так просто не сдадимся! Кроме того, вы же знаете, что земляне не собираются высаживаться на Авалон.
— Им это и не нужно, — ответил Викери. — Если возникнет такая необходимость, они вернутся с новыми силами. А тем временем нам нужно прийти в себя. — Он глубоко вздохнул. — Я считаю, что ваша игра будет стоить чрезвычайно дорого.
— Прошу вас. Во-первых, не игра, а изобретение. Во-вторых, не мое, а наше!
— Но неужели вы не понимаете, что в дальнейшем нам все равно придется заключить мир? Сейчас мы можем добиться великолепных условий. Я уже имел дело с губернатором Саракоглу и знаю, что он проследит за тем, чтобы соглашение было честным. По здравому размышлению, что плохого в том, чтобы войти в состав Империи?
— Ну, начать с того, что мы нарушаем присягу, принесенную нами Итри. Простите, приятель, но, как говорят на Итри, смертельная гордость не позволяет!
— Вы сидите здесь и говорите всякие устаревшие слова, но учтите: ветры перемен все крепчают!
— Насколько я понимаю, и эта фраза достаточно стара, — сказал Холм. — Ферун тоже знал одну старинную фразу и любил ее цитировать. Как она звучит? В их звездный час…
Табита Фалькайн оттолкнулась от пристани. Кливер и мачта заскрипели под ветром.
Светлая открытая лодка закачалась среди белой пены и устремилась вперед.
Выйдя из бухты, она оказалась в открытом море, и понеслась над волнами.
— Мы скользим! — крикнул Филипп Рошфор.
— Конечно, — отозвалась Табита. — Это гидрофойл. Держитесь! — она надела шлем. Лодка качнулась и накренилась на один бок.
— Нет киля? Что же вы используете для горизонтального сопротивления?
Она указала на старинного вида изогнутые доски, что возвышались над каждым поручнем. Вот что? Конструкция итриан! Они знают о путях ветров больше, чем это могут вообразить себе человеческие компьютеры.
Рошфор с восхищением смотрел на море. Оно было великолепно! До самого горизонта перекатывались могучие валы — синие с фиолетовыми и зелеными искорками, пронизанные солнечным светом, увенчанные белыми
Но самым великолепным из всего окружающего была Табита, крупная загорелая девушка, которая стояла, дымя трубкой, с похожим на коршуна домашним животным на плече. На ней не было ничего, кроме кильта, развеваемого ветром, ножа и бластера на боку.
— Сколько, вы говорите? — спросил он.
— Около тридцати пяти километров. При такой скорости пара часов. Не стоит возвращаться раньше захода солнца, когда на небе высыпет множество звезд — у нас будет достаточно времени, чтобы хорошенько оглядеться.
— Вы очень добры, — осторожно сказал он.
Она рассмеялась:
— Нет, я рада возможности выбраться оттуда. Особенно потому, что меня очень привлекают эти морские растения. Если верить экологам, местами они могут покрывать поверхность, равную по величине среднему острову. А один рыбак говорил мне, что он видел среди таких зарослей кракена. Надеюсь, мы его увидим. Это редкое зрелище! Они миролюбивые, хотя все равно страшно приближаться к существу такой величины.
— Я имел в виду не только эту экскурсию, — сказал Рошфор. — Вы принимаете меня, военнопленного, в своем доме, как гостя.
Табита пожала плечами.
— Почему бы нет? Мы не боимся глупой болтовни. От нее все равно никакого вреда. — Во взгляде ее была искренность. — Кроме того, я хочу узнать вас!
Внутренне сжавшись, он спросил себя, насколько хорошо.
Она помрачнела.
— И, — сказала она, — я надеюсь, что вы постараетесь понять нас. Вы видели, как Драун убил вашего друга. Это не бессмысленное убийство. К сожалению, он очень несдержан: чуть что — и выхватывает оружие. Но сейчас идет война.
Рошфор попытался улыбнуться:
— Она будет не всегда!
— Меня зовут Табита, Филипп, или Хрилл, когда я говорю на планха. Когда вы вернетесь домой, мне бы хотелось, чтобы вы не думали об итрианах как о чудовищах.
— Вы итрианка? — он поднял брови.
— А кто же еще? Авалон принадлежит Доминиону.
— Так будет совсем недолго, — сказал Рошфор и торопливо добавил: — когда этот день настанет, я сделаю все, чтобы доказать вам, что и мы, земляне, тоже не чудовища!
Он не мог понять, как она может так искренне улыбаться.
— Если подобная мысль доставляет вам радость, то что ж, думайте так. Но боюсь, что для вас здесь мало развлечений. Плавание, ловля рыбы, гребля, прогулки пешком… чтение. Я очень люблю приключения, и у меня много приключенческих книг, некоторые из них доставлены прямо с Земли. Но это, пожалуй, и все. Я единственный человек, имеющий постоянную резиденцию в Сент-Ли, но мои дела и обязанности по Домашней охране заставляют меня подолгу бывать в других местах.
— Я скоро совсем освоюсь здесь, — сказал он.