Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
Кветлан, солнце этого сектора, являло собой большую угрозу. Но пусть себе показывает свою силу: он надеялся, что враги его будут достаточно благоразумны и капитулируют раньше, чем он поразит их в самое сердце.
„Что думают об этом они сами? Хотят продлить на несколько недель иллюзию свободы? Что ж, надеюсь, цена, которую им придется за это заплатить, не покажется непомерно большой: будут смерть, разрушение, наступит реконструкция всего их общества. Терпение станет для них теперь главным!“
Перед заходом солнца Ферун покинул Миствуд.
В тот день его родной край вполне отвечал своему названию — Туманный лес. Туман стелился холодной сырой дымкой, тянувшейся со стороны моря. Он был таким густым, что влага капала с ветвей на опавшие листья, образуя в некоторых местах маленькие озерца прозрачной воды. Дом Феруна находился в глубине острова, где остался Старый Авалон. Оттуда доносились странные звуки.
Это собирались крылья. Слетались товарищи по чосу. Звук трубы прорезал тишину ночи. Впереди шли его сыновья.
Они несли на носилках тело адмирала. Рядом летели его ухоты, озадаченные неподвижностью своего хозяина. За носилками шла вдова. За ней следовали его дочери, их мужья и взрослые сыновья, несущие факелы.
Били по воздуху крылья. Свет факелов прорезал тьму. Шествие поднималось в воздух. Когда факелы оказались вознесенными над завесой тумана, тот обратился в голубоватый призрачный занавес над бледным свечением на востоке. На западе, над морем, сверкали королевским пурпуром последние звезды.
А процессия продолжала подниматься, пока не достигла огромной высоты. Здесь воздух был разряженным и холодным, но на кромке мерцающего мира снежные пики Матери погоды согревались еще скрытым от взоров солнцем. Траурный кортеж направлялся к северу.
Дэннель Холм и его семья, следующие за остальными в тяжелом снаряжении и масках для дыхания, видели над собой мелькание крыльев. Они едва различали свет факелов, казавшийся им таким же далеким, как свет самых далеких звезд. Шум крыльев нарушал тишину.
Они достигли земель, сохранивших свою первозданность — уступы, валуны, быстро бегущие речки.
Здесь сыновья Феруна остановились.
Раскинув крылья, парили они в первых волнах тепла еще не наступившего утра. Впереди была мать, по бокам — члены клана, сзади — чос. И вот над горами поднялось солнце.
К Феруну подлетел новый Виван Миствуда. Еще раз он протрубил сигнал и трижды выкрикнул имя умершего. Подлетела и Марр и запечатлела на лбу мужа прощальный поцелуй. Потом Виван произнес слова Новой Веры — итри повторяли их тысячи лет.
— Высоко летел твой дух над многими ветрами, но внизу настиг тебя, наконец, крылатый Бог охоты! Ты встретил его в гордости, ты сражался с ним доблестно, от тебя он узнал о чести! Умри же теперь, оставшееся, будь водой и листьями, поднимись ветром. А ты, дух, останься навсегда незабвенным!
Сыновья подняли носилки. Тело упало вниз, а за ним упали факелы.
Марр двинулась вперед и вниз, начав танец Неба. Остальные последовали за ней.
Повиснув между пустотой и вечностью, Дэннель Холм сказал Кристоферу:
— А эти земляне думают, что мы им сдадимся!
Льзу из Торна заговорил:
— Мы встретились на Великом Круаче Авалона, где свободный народ может выбрать свой путь. Наш враг в борьбе с нами потерял много силы. Но нам рано праздновать победу, потому что очень скоро оставшиеся суда устремятся против Доминиона.
Земляне оставили значительное количество судов, которые постараются отрезать нас от остального мира. Вряд ли они нападут на нас. Но корабли Империи будут стараться уничтожить наши базы на родственных планетах и те наши военные корабли, которые остались в Космосе. Мы должны до бесконечности совершенствовать нашу защиту. И все же я не думаю, что нас удастся покорить. Кайал сказал, что мы можем рассчитывать на лучшее обращение, если не станем продолжать войну, а сдадимся сейчас. Хотя на самом деле в этом случае мы, конечно, попадем под власть имперского закона и обычаев.
Те, кто говорил от вашего имени, отклонили эти предложения, так как не могли поступить иначе, пока вы все не соберетесь и не решите, что нам делать дальше. Я напоминаю вам о том, как сложно и трудно продолжать войну, о жестоких условиях мира, которые ожидают нас в случае поражения. Более того, я напоминаю вам, что, если мы все-таки продолжим сопротивление, свободному народу Авалона придется отказаться от многих своих прав и подчиниться диктату военных лидеров.
— Что говорят чосы?
Льзу и его коллеги стояли на старинном участке, расположенном на Первом Острове Гесперианского моря. За ними возвышался дом Дэвида Фалькайна. Перед ними зеленая лужайка полого опускалась к пустынному берегу. Не было видно никаких палаток, ни один корабль не стоял на якоре, не было потока делегатов, стремящихся занять свои места под деревьями.
На церемонии не было времени. Выбранные на региональные митинги и независимые граждане Авалона, желающие говорить, сообщались с остальными с помощью электронной техники.
Вооруженный компьютерами штаб работал на полную мощность. Несмотря на нелюбовь к речам среднего итрианина, несмотря на его всегдашнюю боязнь показаться смешным, рассуждая об очевидном, все же, когда почти два миллиона взрослых оказались перед лицом такого серьезного,» как этот, момента, желающих высказаться должно было оказаться столько, что надо было выбрать из них лучших. Избранным предстояло ждать своей очереди.
Аринниан знал, что его должны вызвать. Он сидел рядом с Айат перед большим экраном. Они сидели на широкой передней скамье — за ними громоздились ряды сидений, на которых восседали члены дома Литрана и Блавзы с хозяевами во главе.
Медленные слова Льзу только подчеркивали тишину, царящую в большом темном зале, чьи стены были увешаны оружием.
Точно так же подчеркивал ее тихий шелест перьев, стук когтей, когда кто-нибудь слегка шевелился.
Воздух был пропитан запахом дерева и итрианских тел. Ветерок, проникающий в открытое окно, добавлял к ним еще и запах сырой земли. Он шевелил свисающие с флагштоков знамена.