Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
Льзу из Тарна наклонил седую голову к сканнеру, передававшему его изображение в офис Холма и на орбитальный корабль Кайала.
— Обычаи Итриан не похожи на земные, — сказал он. — Миры Доминиона связаны друг с другом клятвами взаимной дружбы. И то, что наши коллеги не могут больше помогать нам, не дает им права приказывать, чтобы мы сами отказывались от продолжения самозащиты, не говоря уже о том, что наша гордость требует, чтобы мы продолжали борьбу ради той помощи, которую, возможно, мы сможем им оказать.
Кайал потряс в воздухе кулаком.
— Господа, — прогремел он, — мне кажется, вы думаете, что мы живем в эру беспорядков, а вашими оппонентами являются варвары, не знающие ни что такое цель, ни что такое организация, и те, кто отступается от своего, если сразу не получает того, чего хочет. Правда же состоит в том, что вы выступаете против Имперской Земли, которая мыслит на столетия вперед и правит тысячами планет. И все это может быть обращено против вас. Вся сила, победившая Доминион, может сейчас быть сосредоточена в одном месте. А так будет, господа! Если вы будете настаивать, именно так и будет!
Он обвел взглядом каждого из оппонентов:
— У вас сильная защита, — сказал он, — но вы должны понять, что она будет уничтожена. Сопротивление не даст вам ничего, кроме уничтожения ваших домов и смерти миллионов. Вы спросили у них? Они согласны на это?
— Да, — ответил Льзу, — Круат и Парламент снова провели голосование. Большинство высказалось за продолжение войны.
— Насколько было велико в этот раз большинство? — резко спросил Кайал. И увидел, как встопорщились крылья и напряглись мускулы итрианина.
Холм сглотнул.
— Вот что, адмирал. Как насчет эвакуации всех, кто не может или не хочет оставаться, прежде чем мы снова начнем драку?
Кайал сидел неподвижно. Лицо его окаменело. Когда он заговорил, то казалось, будто собственный голос причиняет ему боль.
— Нет. Я не могу позволить врагам избавляться от их же собственных обязательств.
— Вы жаждете возмездия? — спросил Льзу. — Неужели нельзя продлить период прекращения огня до тех пор, пока не будет подписан мирный договор?
— А если по этому договору Авалон отойдет Империи, вы станете повиноваться? — вопросом на вопрос ответил Кайал.
— Возможно.
— Неприемлемо! Лучше сразу же покончить с этим делом. — Кайал колебался. Конечно, понадобится время на то, чтобы привести все в порядок в других местах и переправить сюда армию. — Учтите, период прекращения огня кончается, когда мой корабль возвратится на установленную по соглашению дистанцию. Я проконсультируюсь с губернатором Саракоглу. Я обещаю вам и всем авалонянам, что мы самым тщательным образом обсудим положение дел с тем, чтобы принять самое разумное решение. Если вы захотите с нами связаться, вам стоит только заявить о новых переговорах. Чем скорее это произойдет, тем великодушней будет… обращение, на которое вы можете рассчитывать.
— Принято к сведению, — сказал Льзу.
Последовали ритуальные церемонии, и экран с изображением Канала померк.
Холм и Льзу смотрели друг на друга через разделявшее их пространство. Аринниан, сидящий в глубине отцовского офиса, вскочил, встревоженный тем, что довелось ему сейчас услышать.
— Он действительно имел это в виду, — сказал Холм.
— Насколько можно ему верить? — спросил Виван.
— Он говорил правду. Мы не сможем блокировать все их силы, если они вздумают обрушить их на нас. Против таких бомбардировок наши заграждения бессильны. Похоже, что Империя не хочет уничтожать такие прекрасные земли… Да, вероятно, и сам Кайал против тысяч смертей, которые повлечет за собой война.
— Вы говорили, что у вас есть план.
— Да, мы с моим сыном работаем над ним. Вы о нем услышите, как только он будет готов. Счастливых ветров!
— Летайте высоко, Дэннель Холм! — и этот экран тоже померк.
Марчварден отбросил сигару и долго сидел, нахмурившись, потом встал и подошел к окну. Перед ним открылся вид на ясный зимний день. В Грее не было снегопадов, как в городах северных районов, и растительность на холмах зеленела круглый год. Но ветер дул холодный и пронизывающий. У залива мелькали белые фуражки работающих людей, развевались плащи. Итриане наверху носились в потоках воздуха.
Аринниан подошел к нему и, облизав пересохшие губы, спросил:
— Папа, есть ли у нас шанс?
— Видишь ли, у нас нет выбора, — ответил Холм.
— Нет, есть! Мы можем подавить в себе нашу чертову гордость и объявить людям о том, что война окончена!
— Они сместят нас, Крис! Ты же сам знаешь: Итри может сдаваться, потому что она не терпела поражения. Остальные колонии могут согласиться на оккупацию, потому что не смогут спасти положение. С нами же другое дело. — Холм подмигнул сыну сквозь клубы голубого дыма. — Ведь ты же не боишься, не так ли?
— Боюсь, но не за себя — за Авалон… Меня пугает риторика насчет свободы. Насколько могут быть свободны мертвые тела, лежащие на искореженной земле?
— Мы готовимся не к уничтожению, — сказал Холм. — Мы готовимся к тому, чтобы пойти на риск уничтожения. А это совсем другое дело. Мысль состоит в том, чтобы сделать наш захват слишком невыгодным для Империи.
— Если бы Авалон отошел Империи и мы не могли бы смириться с этим, то можно было бы переехать в Доминион.
Палец Марчвардена указал на пейзаж за окном.
— А где еще ты найдешь такую красоту? И что останется именно от этого общества, которое строили наши предки и мы сами?
Некоторое время он молча курил, потом сказал:
— Как-то мне довелось читать книгу об истории колонизации. Автор сделал интересный вывод. Он сказал, что приходится оставлять большую часть поверхности под покровом самой разнообразной растительности — она нужна для того, чтобы поддерживать атмосферу. И эти растения являются частью экологии, так что приходится держать большое количество животных, а так же почвенные бактерии и так далее. И пока необходимость поддерживать биосферу остается в силе, дешевле, легче и более продуктивнее заставлять ее давать большую часть продовольствия и тому подобного, чем синтезировать его. Вот почему колонисты на земноподобных планетах почти всегда являются фермерами, ранчерами, лесниками и тому подобное, а также шахтерами и текстильщиками.