Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
Губернатор облачил свое тучное тело в рубашку с кружевами и рюшем, тигрово-пятнистую арктоновую куртку, зеленые иридоновые килоты, снежно-белые чулки и украсил все это драгоценностями, прикрепив их везде, где только можно было найти для этого место. Саракоглу осмелился погладить руку Луизы:
— Вы боялись, что война продлится? Это невозможно.
Итриане не безумцы. Принимая условия предложенного нами перемирия, они даже лучше, чем мы, понимали, что война для них проиграна. Ваш отец скоро будет дома. Он свое дело сделал. Губернатор вздохнул, надеясь, что говорил не слишком напыщенно. — Моя роль, конечно, будет более прозаической!
— Из-за условий переговоров?
— Да. Как бы там ни было, мне предстоит быть представителем Земли, и Империя будет полагаться на советы моего штаба и мои собственные. Этот сектор будет по-прежнему граничить с Доминионом и объединять новые миры.
Луиза глянула на губернатора — и для столь юной девушки взгляд ее казался слишком проницательным.
— Вы становитесь весьма важным человеком, не так ли, Ваше превосходительство? — Тон ее голоса был если не ледяным, то, во всяком случае, весьма прохладным.
Саракоглу, казалось, был полностью поглощен лепестками фуксии, которые он сосредоточенно обрывал. Куст циниамона — итрианского растения — наполнял воздух нежным ароматом.
— В общем, да, — наконец сказал он. — Я не хочу быть неискренним с вами, донья, демонстрируя ложную скромность!
— Сектор будет расширяться и реорганизовываться. Вы, возможно, получите награды или рыцарские отличия. И, наконец, вполне вероятно, будете отозваны домой с предложением стать одним из советников.
— Мечтать может каждый!
— Вы способствовали началу этой войны, губернатор!
Саракоглу провел ладонью по лысой голове. «Ну что ж, — решил он. — Если ей совершенно безразлично мое отношение к ней и то, что из-за нее я отказал Хельге и Генриетте (слухи об этом, конечно же, дошли до нее, хотя она ничем не дала понять, что знает об этом), то мне, я думаю, удастся вернуть их. А если даже они не захотят, недостатка в женщинах все равно не будет. Эта моя мечта о ней — всего лишь извечное мужское нежелание признать, что потихоньку стареешь и толстеешь. Мне давно уже известно, что служит лучшим лекарством от разочарования. И все же, как она хороша!»
— Я способствовал осуществлению планов Империи до того момента, как оно приняло дурной оборот, — сказал Саракоглу девушке. — Итриане тоже не святые. Они всегда преследуют свои интересы, насколько это возможно.
— Но ведь погибло столько живых существ!
— Донья, я принес Земле присягу!
Она все еще испытующе смотрела на него.
— Тем не менее, вы прекрасно сознавали, что это способствует вашей карьере, — сказала Луиза по-прежнему спокойно.
— Конечно. Но поверите ли вы мне, если я скажу, что это не упростило все для меня, а напротив — усложнило? Я и вправду считал, что утверждение границ — благое дело. Я был уверен, что способен на большее, нежели выполнение обыденной работы. Должен ли я был отказаться от этого дела, боясь показаться самодовольным? И неужели это так плохо — любить свою работу?
Саракоглу опустил руку в карман за портсигаром.
— Возможно, в ответ на эти вопросы вы скажете «да», — закончил он.
Луиза подошла к Саракоглу немного ближе.
Сердце его екнуло, но губернатор заставил себя улыбнуться.
— О, Экрэм!.. — она запнулась. — Простите, Ваше превосходительство!
— Нет, это большая честь для меня, — сказал он.
Луиза не хотела, чтобы губернатор назвал ее по имени.
— Прошу прощения за фамильярность, я не хотела вас обидеть. Я бы ни за что не пришла бы сегодня сюда вечером, если бы не знала наверняка, что вы… честный человек!
— Я не надеялся на то, что вы примете мое приглашение, — сказал Саракоглу с некоторой грустью в голосе. — Вы могли бы отпраздновать это событие среди своих сверстников.
Бриллианты в ее волосах ярко вспыхнули, когда она покачала головой.
— Мне не до веселья. Слышали ли вы о том, что я уже однажды была помолвлена. Он был убит во время акции два года назад. Это называлось — усмирение племен, которые отказались следовать «совету» имперского резидента… Вот так! — Она перевела дыхание. — Сегодня я просто не могла найти слов для вознесения благодарности Господу! Мир — слишком большой дар, чтобы выразить это словами!
— Вы — дочь адмирала, — сказал он. — Вы знаете, что мир никогда не бывает добровольным даром.
— Значит, войны полезны?
Их прервал осторожный кашель.
Саракоглу оглянулся. Он ожидал увидеть лакея с коктейлями на подносе, и вид человека в морской форме озадачил его.
— В чем дело? — сердито спросил он.
— Если позволите, сэр, — нервно проговорил офицер.
— Умоляю вас простить меня, донья. — Саракоглу склонился над удивительно нежной рукой Луизы и последовал за человеком в холл.
— Итак? — спросил он.
— Курьер из армии, стоящей возле Лауры, сэр, — офицер дрожал и был бледен. — Знаете, есть пограничная планета Авалон?
— Конечно, знаю. — Саракоглу старался держать себя в в руках.
— Так вот, сэр. Сначала они сдержали слово насчет перемирия. А сейчас отказываются! Говорят, что хотят продолжить борьбу!
Худощавое, бородатое лицо на экране проговорило с ноткой отчаяния в голосе:
— Господа, вы ведете себя, как безумцы!
— У нас неплохая компания, — ответил Дэннель Холм.
— Значит, вы намереваетесь отделиться от Доминиона? — воскликнул адмирал Кайал.
— Нет! Собираемся в нем остаться. Нам здесь очень нравится! Никакой тебе имперской бюрократии!
— Но соглашение о перемирии?..
— Конечно, будем придерживаться его. Авалон никому не хочет причинять вреда.
Кайал плотно сжал губы.
— Знаете, нельзя так играть словами. Ваше правительство заявило, что Империя может занять эту Систему, пока не будет разработано окончательное мирное соглашение.