Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья
Шрифт:
Возвращение в Приморск состоялось очень трогательно. Она не ожидала, что настолько соскучилась по своей семье, друзьям и знакомым, по любимому городу. Здесь все напоминало о Саше: улицы, кафе, лавочка у подъезда, до боли знакомое их место у моря. Порой ностальгия поднималась к самому горлу, перехватывала его, становилось трудно дышать. Глаза моментально наливались слезами. Маша понимала, что должно пройти время, за которое она привыкнет в этом городе жить без мужа.
Получалось: там, в Солнечном, ей было одиноко, и она справилась, казалось безвозвратно. И вот, на тебе, приступы тоски
Маша встала на учет в женской консультации, заодно прошла доскональное обследование в одном из санаториев Приморска. Вадим Андреевич через знакомых договорился, и дочери ничего не оставалось, как неделю посещать специалистов и сдавать анализы. Отказать отцу в его заботе было бы верхом хамства и неблагодарности. Пришлось уступить. Потихоньку начались приготовления к рождению первенца. В выходные Галина Ивановна потянула беременную по магазинам. Сроки, конечно, еще не поджимали, но какая бабушка устоит перед соблазнительной возможностью пережить еще раз собственную беременность. В магазине тканей, куда Галина Ивановна направилась в первую очередь, они долго спорили над двумя расцветками фланели.
– Мама, я не понимаю, зачем нам брать фланель кусками. Ведь есть же готовые пеленки, – нервно возмущалась дочь.
Мать, не обращая внимания на тон, задумчиво то растягивала ткань руками, то мяла ее в ладони.
– Я не понимаю . . . .
– Конечно, не понимаешь, – откликнулась Галина Ивановна, – ты же еще не нянчилась с детьми. Откуда тебе знать тонкости? Слушай, мы же все равно не знаем кто родится, – наконец, она обернулась к дочери. – Купим фланель розового цвета и голубого. Пополам.
– Мама, зачем нам куски ткани? Пошли в Детский мир и купим там готовые пеленки.
Мудрая женщина полезла за кошельком в сумку, между делом поясняя свое желание:
– Маша, готовые пеленки имеют стандартный размер, то ли шестьдесят на шестьдесят, то ли семьдесят на семьдесят. В любом случае, через пару месяцев они уже станут малы. Ребенок подрастет и пользоваться ими будет очень неудобно. Мы сейчас купим два отреза, сами раскроим пеленки нужной длины и на машинке прострочим. Делов всего ничего, зато потом никаких проблем.
После магазина направились в аптеку. Там опытная Галина Ивановна набрала марли.
– Теперь нашьем подгузников, слюнявчиков. Марля в нашем деле – первая вещь. Без нее не обойтись.
Больше Мария не спорила. Маме виднее. После посещения аптеки Маша рассчитывала отправиться домой, но не тут то было. Женщины сели в автобус, проехав три остановки, вышли прямо напротив универмага.
– Сюда то зачем? Здесь же нет детского отдела, – удивилась дочь.
– До детских товаров у нас очередь еще дойдет. Сегодня мы занимаемся исключительно пеленками, – торжественно произнесла наставница и, подхватив под локоток будущую маму, направилась к двухэтажному магазину с огромной вывеской «УНИВЕРМАГ».
– Мы же уже купили фланель на пеленки.
– Маша, ты, честное слово, сама словно ребенок. Мы купили ткань на теплые пеленки. Нужны еще обычные – ситцевые или лучше штапельные. Перед использованием прокипятим – они помягче станут . . . .
– Зачем так много?
– А ты как думала? Только успевай менять.
– Почему мы в магазине «Ткани» не купили? Стоило сюда тащиться?
Маша искренне не понимала, зачем Галине Ивановне нужны дополнительные сложности. Можно было все купить в одном месте и не трястись в другой район города. Тем более, там целый магазин торгует тканями, а здесь всего-навсего небольшой отдел. Они поднялись на второй этаж, отправились в самый конец «УНИВЕРМАГА», где располагался отдел с тканями.
– Если бы ты обратила должное внимание на виды тканей, то поняла, что в том магазине приличный выбор шерсти, драпа, крепдешина, шифона. Здесь в основном лен и хлопок. Как раз то, что нам нужно.
Упираться и спорить не хотелось.
– Мам, я постою около окошка? Все равно ведь ничего не понимаю? – послушно попросила Маша.
– Конечно, постой. Я сейчас быстренько.
Мария пристроилась у подоконника, а Галина Ивановна помчалась выбирать святая святых – отрезы на пеленки. «Зимние» они уже купили, теперь очередь дошла до «летних». Впоследствии сопутствующие родам вещи покупали в строгой последовательности, установленной Галиной Ивановной. Кроватку и коляску оставили совсем на потом.
С посещением родителей мужа Маша не торопилась. Все мы если не знаем наверняка, то, во всяком случае, чувствуем, каким образом к нам относятся окружающие: по их взглядам, поведению, манере общения. Для Маши было совсем не секретом, что в семье близких родственников Саши ее, мягко говоря, недолюбливали. Сына родители воспринимали, как неотъемлемую часть своей семьи. Павел Федорович открыто выражал собственные взгляды на жизнь, ни мало не заботясь о том, какое действие они могут возыметь на других.
«Родители, семья у каждого человека одна – там, где он вырос. Самые близкие и дорогие люди – отец и мать. Только их должны слушать дети. Наша семья – мы с матерью, Сашка и Танька. Все остальные люди посторонние. Жен может быть много, детей может быть много и только родители и сестра у Сашки одни», – вслух рассуждал Павел Федорович. Спорить с ним было совершенно бесполезно. Стоило сказать хоть слово в противовес, как сразу менялось настроение. Речь становилась злобной, тон – жестким.
Сдерживающим, примирительным фактором всегда выступал Сашка. Он старательно подавал знаки, что, мол, не обращай внимания. Хочется человеку так думать – имеет право, будь мудрее. Все равно его уже не переделаешь, значит нужно принять таким, какой есть. И Маша принимала. Теперь мужа рядом не было, а была беременность в завершающей стадии и неуравновешенная психика ожидающей женщины. Она ждала одновременно двух самых главных мужчин в ее жизни – мужа из армии, сына из собственной утробы.
В конце концов, сколько не оттягивай опасное свидание, рано или поздно, оно непременно состоится. Набравшись смелости и настроившись на невозмутимость, субботним вечером Маша направилась в дом к родственникам. Дверь открыла Нина Викторовна, увидев невестку на пороге, наигранно всплеснула руками:
– Ну вот, и нас осчастливила Маша!
Мария проскользнула мимо женщины в прихожую. На приветствие жены из комнаты с газетой в руках, показался Павел Федорович.
– Да, Мария, и года не прошло после твоего приезда, как ты у нас появилась. Сын написал, что ты еще две недели назад уехала из Солнечного, а к нам только-только пришла. Раздевайся, проходи.