Воздушная гавань
Шрифт:
Гвен успела обрести скромные навыки рукопашного боя в стиле путников, но не строила (вроде бы) каких-то иллюзий относительно своей способности совладать с куда более крупным или лучше обученным противником, не имея поддержки в виде элемента неожиданности.
— Бенни, — произнесла она уголком рта, — этого типа нам придется застрелить, тебе не кажется?
— Это не я выкупил уже обещанное кому-то жилье, сестрица, — парировал Бенедикт. — Ты же буквально вырвала из-под человека кровать. По мне, лучше бы это недоразумение как-то
— Да, но в процессе я предпочла бы не обратиться в кучку переломанных костей, — призналась Гвен.
Глаза Бенедикта блеснули весельем, и юноша откинулся на спинку стула, чтобы дать кузине робкий совет:
— А тебе, случайно, не приходило в голову поговорить с ним? Просто новизны ради?
— Он не выглядит как человек, спокойно реагирующий на угрозы.
— Плащ у него шикарный, — пробормотал мастер Ферус. — Такие не раздают кому ни попадя, верно?
Подняв брови, Бенедикт покосился на эфирреалиста.
— Я предлагал поговорить, а не кидаться на него с угрозами. Хотя, допускаю, ты можешь и не чувствовать разницы.
— Тебя послушать, я настоящее чудовище, — заметила Гвен.
— Только образованное, богатое и с хорошим чувством стиля, сестрица, — уточнил Бенедикт. — И настоящая красавица к тому же. Попробуй. Просто ради смеха. А если не сработает, мы еще успеем смолоть его в муку.
— Или, — задумчиво вставил мастер Ферус, — оказаться смолотыми самим, что также вполне вероятно.
Подойдя к их столу, олимпийский капитан с достаточной силой ударил по его крышке кулаком, чтобы вся посуда и прочая утварь полетели на пол.
— Убирайтесь вон из моей комнаты, — потребовал он.
Гвен не особо возражала против угроз и демонстрации силы. Бог свидетель, она и сама прибегала к подобным мерам за последние несколько дней. Угрозы ее не обрадовали, но и не слишком напугали. В конце концов, у нее на руке была боевая перчатка, — впрочем, отметила Гвен, как и у олимпийца.
— Очень жаль, что вам доставлены такие неудобства, сэр, — сказала Гвен, — но эта комната срочно потребовалась мне и моим спутникам. Вы премного нас обяжете, если поищете ночлега где-нибудь в другом месте.
Пристально разглядывавший Бенедикта мужчина в плаще бросил короткий взгляд на Гвен и вновь повернулся к боерожденному юноше:
— Она выступает за всех?
— В рамках этой беседы? Боюсь, что так, — ответил Бенедикт.
— Отлично, — фыркнул мужчина и развернулся к Гвен, чтобы нависнуть над ней. — Ты, значит. Ступай собери все ваши вещички и вынеси их вон из моей комнаты, девочка. Живо.
В тоне этого распоряжения Гвен расслышала непререкаемый авторитет, и это не пришлось ей по вкусу.
— Нам нужно представиться, — резко возразила она.
Это вынудило олимпийца на миг замереть.
— Что?
— Вы пока не назвали себя, сэр, — твердо проговорила Гвен. — А мне хотелось бы знать имя, прежде чем мы обменяемся еще хоть словом.
Мужчина в плаще выпрямился и, сощурив глаза, с горечью покачал головой.
— Чертовы
Гвен чинно кивнула.
— Меня зовут Гвендолин Ланкастер из дома Ланкастеров… да-да, прежде чем вы спросите, тех самых Ланкастеров… Тех, кто изготовил кристаллы, удерживающие, вероятнее всего, в полете ваши корабли, сэр… И, вполне сочувствуя вашему положению, боюсь, я все же вынуждена настаивать: эти комнаты останутся за нами.
— Чтобы вам и вашим дружкам удобнее было тут пьянствовать? — сплюнул Пайн. — Со мной раненые, которым нужны постель и врачебная забота, а этот треклятый хаббл битком забит по самую крышу. Убирайтесь из наших комнат сейчас же — или, клянусь обоими, Всевышним Богом и Долгим Путем, я брошу вас троих избитыми до полусмерти в каком-нибудь переулке и все равно займу комнаты со своими людьми.
— Готова поверить, что в Олимпии подобные жестокие выходки — дело обычное, — сказала Гвен голосом звонким, как удар хлыста. — Но в Альбионе, сэр, принято уважать закон, и я буду рада защитить себя от подобных проявлений грубого насилия.
Пайн опять сузил глаза и уронил, обращаясь к Бенедикту:
— Уверен, что ей стоило дать слово?
Бенедикт со вздохом склонился вперед, чтобы легонько ткнуться лбом в столешницу. И еще разок.
— Я ему даже не угрожала! — возмутилась Гвен.
От дальнейших пререканий с кузеном девушку отвлек громкий звон разбитого стекла. Оглянувшись, Гвен увидела, что кружка мастера Феруса выпала из вдруг ослабших пальцев старика. Губы эфирреалиста дернулись пару раз, а потом он содрогнулся всем телом и закрыл глаза.
Гвен обменялась с Бенедиктом встревоженными взглядами и подняла руку, призывая коммодора Пайна повременить.
— Мастер Ферус? — окликнула она старика, выждав пару секунд. — Мастер Ферус, вы хорошо себя чувствуете?
Ферус распахнул глаза, не спеша поднялся на ноги и ровным тоном заговорил:
— Сэр Бенедикт, окажите услугу, обнажите свою саблю. Мисс Ланкастер, подготовьте перчатку к стрельбе, будьте так добры… — Ухватив свой стул за спинку, он толкнул его к коммодору Пайну. — А это вам, сэр. Кажется, вы сочтете этот предмет весьма удобным в качестве орудия.
Пайн недоуменно заморгал.
— Что?
— Гвен! — выкрикнул Бенедикт, вскочил и выхватил саблю из ножен, не прекращая крутить головой, оглядываясь по сторонам.
Нервно сглотнув, Гвен положилась на интуицию и, встав, прижалась спиной к спине Бенедикта, после чего взяла наизготовку перчатку, боевой кристалл которой уже ожил и начинал светиться.