Воздушная гавань
Шрифт:
Пилот поднял седую голову:
— Да, кэп?
— Наш механик так и не выбрался поесть из своего драгоценного машинного отделения. Быть может, вы и еще кто-то из парней проследите, чтобы он смог оторваться от дел хоть на пару минут, чтобы спокойно поужинать?
Кеттл с оторопью воззрился на двойную порцию рагу в большой миске и, немного подумав, расплылся в улыбке:
— Так точно, капитан. Он так старается, что ничего иного и не заслуживает.
Криди проследил за тем, как Кеттл забирает миску и направляется к выходу. Вслед за пилотом поспешили выйти буквально все, кто еще оставался в кают-компании.
— Что они задумали? — завороженно осведомился Криди.
— Надо думать, хотят убедиться, что главный механик Джорнимен съест все до последней крошки, причем без соли, — рассудил Гримм, — под страхом их чрезвычайного неудовольствия. И все время трапезы непрестанно бранить его за пренебрежение элементарными вещами, стоившее им приличного ужина.
Молодой аэронавт поморщился.
— Но, сэр… Не слишком ли это жестоко так обращаться с людьми?
— Бросьте, старпом, — хмыкнул Гримм. — Ужин был питательным, и каждый получил свою порцию. В их глазах мы понесли заслуженное наказание за то, что не постарались избежать подобного поворота…
Подмигнув Байрону, он стащил через голову хомут фартука.
— И, так или иначе, мы не можем допустить, чтобы им хотелось превращать своего капитана в кока всякий раз, когда кто-то напутает с количеством едоков, правда? В конце концов, мне еще и кораблем командовать.
Потратив на раздумья долгую паузу, Криди дал свой ответ:
— У вас коварный склад ума, сэр.
Гримм поднял лицо, вглядываясь в высокого молодого аэронавта, и проговорил, тише и серьезнее:
— Стратегия и тактика, дисциплина и устав — они важны, но это лишь начало. Нужно разбираться в людях, Байрон. Как они думают, что ими движет. Наблюдайте. Учитесь.
Окинув Гримма долгим взглядом, Криди кивнул:
— Так и поступлю.
— Отлично.
— Вы почти не спали, сэр, — заметил Криди. — Следующую вахту беру на себя. Отдохните хоть немного.
— Благородно с вашей стороны, — одобрил Гримм, продевая руку в рукав куртки. — Если понадоблюсь, я в каюте.
Гримм учтиво кивнул Байрону, постарался игнорировать боль, которая распространилась от поврежденной руки, чтобы проникнуть, кажется, в каждую клеточку его тела, доплелся до своей каюты, повесил куртку на крюк и рухнул на койку, не потрудившись раздеться. Он уснул прежде, чем слабый аромат духов Каллиопы, все еще витавший над покрывалом, успел вернуть Гримму воспоминания — дурные или же наоборот.
Из первого за много дней настоящего, крепкого сна Гримма внезапно выдернул громкий стук в дверь каюты, — а ведь ему уже начинало что-то сниться. Перед тем как дверь отворилась и Криди просунул внутрь голову с извиняющимся выражением на лице, он едва успел усесться и смахнуть с подбородка отнюдь не капитанскую дорожку слюны.
— Сэр?
Гримм подавил невольный стон. Злосчастья вроде вынужденной бессонницы скверно сказываются даже на капитанском здоровье.
— Да, старпом?
— Несколько членов экипажа вернулись из увольнения пораньше, сэр. Рассказывают о какой-то серьезной заварушке с участием ваших пассажиров, сэр. Там случилось что-то ужасное. Есть и убитые, и раненые.
Гримм рывком спустил ноги на пол и встал, старательно не замечая протестов измученного тела. По крайней мере, он по-прежнему был полностью одет.
— Кеттл и четверо вооруженных аэронавтов немедленно отправятся туда вместе со мной, заодно с людьми, принесшими весть. В сопровождении доктора Бэгена с саквояжем. Выступаем сейчас же, подробности узнаем по пути к отряду мастера Феруса.
— Так точно, сэр, — коротко кивнул Криди, убрал голову из каюты Гримма и тут же начал выкрикивать приказы.
Гримм извлек раненую руку из повязки, должным образом обрядился в куртку, после чего опоясался, пристегнул саблю и вернул повязку на место. Чертова штуковина выводила его из себя. Как только рука придет в норму, он выбросит проклятую повязку за борт.
Вполне вероятно, наступление этого момента можно ускорить, проспав хотя бы несколько часов — желательно, подряд.
Убедившись, что сможет быстро выхватить саблю, Гримм решительно вернул ее в ножны, нахлобучил на голову шляпу и решительным шагом покинул каюту, чтобы во всеоружии встретить опасность.
Палубный матрос по фамилии Харрисон привел их к «Черной лошади», постоялому двору с пабом на первом этаже. Даже в столь поздний час, порядком за полночь, вокруг успела собраться небольшая толпа зевак.
— Кто его знает, что там случилось, сэр, — задыхаясь, лепетал Харрисон. — Но крик внутри стоял такой, словно души горели в аду, да и дым изнутри тоже вырывался…
Стоявший в толпе еще один член экипажа «Хищницы», Беннетт, заметил их приближение и поспешил навстречу, чтобы наскоро салютовать Гримму.
— Сэр. Веду наблюдение с того момента, как ушли Гарри и остальные, сэр.
— И что?
— Никто не входил, никто не выходил. Двери не открываются, сэр. Но ваши пассажиры точно внутри. Незадолго до того я заходил сюда пропустить кружку, и тот престарелый дядя вовсю горланил куплеты «Огурчика фермера Лонга»… — Помолчав, матрос кивнул на пару гвардейцев у дверей постоялого двора. Они были совсем молоды, а их мундиры не выглядели опрятно; вероятно, ночное дежурство досталось этим двоим как раз потому, что их невысоко ценили в гарнизоне. Казалось, они не имеют понятия, что нужно делать. — Эти ребята немного растеряны, сэр.
Гримм вздохнул.
— Абордажный топор, мистер Кеттл.
Кеттл повернулся к прибывшим с ним матросам и ловко поймал брошенный кем-то из них топор с тяжелым лезвием на обухе. Этот инструмент был отчасти молотом, предназначенным для выламывания дверей или переборок на вражеском судне, но не для боя как такового. Гримм посчитал, что такой скорее справится с дверьми постоялого двора.
— За мной, — бросил Гримм и, твердо ступая, направился к паре молодых гвардейцев. Кеттл держался в шаге позади.