Воздушная гавань
Шрифт:
— Лейтенант! — задохнулся Эспира.
— Каков наглец, — процедила Кэвендиш. В ее улыбке читалось неподдельное удовольствие.
Она повела пальцем. Не более.
Глаза Ибарры вдруг широко распахнулись, рисуя картину полнейшего ужаса, а в следующую секунду лейтенант истошно закричал. Руки юноши взлетели к глазам, ладони уперлись в череп, суставы поочередно изменили ему, и он повалился на камни пола.
Кэвендиш наблюдала за его муками равнодушным, ровным взглядом, одновременно заметив:
— Не выношу грубиянов.
Ибарра продолжал визжать, когда Эспира аккуратно поставил на стол свою чашку и вскочил, чтобы бежать к упавшему.
— Караул, сюда! — выкрикнул он.
Эспира уже сталкивался с подобным. Склонившись над несчастным, он вцепился Ибарре в запястья, дергая на себя, но, вопреки всей своей силе, не сумел оторвать руки юноши от лица.
Подбежали караульные, но было уже поздно: Ибарра уже успел выцарапать себе оба глаза, в безрассудном ужасе роясь в глазницах сведенными судорогой пальцами.
По приказу и с помощью Эспиры два караульных убрали руки Ибарры от его лица и связали их за его спиной, но к этому времени на месте глазниц юноши остались лишь две глубокие, обильно кровоточащие раны.
— К врачу его, быстро! — распорядился Эспира. Лишь тогда он украдкой бросил на Кэвендиш опасливый взгляд.
Безумная эфирреалистка разглядывала происходящее из-под опущенных век, пока на ее губах танцевала легкая улыбочка. Эта женщина, понял вдруг Эспира, от души наслаждается зрелищем, терпеливо дожидаясь его реакции.
— Так ли это было необходимо, мадам? — буркнул он.
— Зависит только от вас, майор, — пропела Кэвендиш. — И от того, насколько мотивированным вы себя ощущаете. Сколько еще ваших подчиненных столкнутся с похожими напастями прежде, чем вы решите оказать мне помощь? Делайте свой выбор.
Эспира скрипнул зубами. На нем была взведенная боевая перчатка. Хватит ли ему времени прицелиться и выпустить разряд, прежде чем Кэвендиш смогла бы…
Что? Повести пальцем?
И, даже если ему удастся навсегда от нее избавиться, что об этом скажет верхушка Адмиралтейства армады? Кэвендиш остается их любимицей.
Эспира почувствовал, как опускаются его плечи.
— Очень хорошо, — сказал он, удивляясь хрипотце в собственном голосе. — Сколько?
— Полудюжины должно хватить.
Шесть. Шестеро его лучших бойцов. Если он отправит их на охоту под началом Кэвендиш, может произойти все что угодно. С тем же успехом он мог бы ставить подпись под приказом о казни всех шестерых.
Но в данный момент… Был у него выбор?
Сжав зубы, Эспира медленно кивнул.
— Так с кем же они должны будут расправиться?
Кэвендиш оторвала свою чашку от блюдца и сделала еще глоточек чая, на миг спрятав от Эспиры зловещую улыбку — из тех, какими улыбаются черепа.
Глава 42
Бриджет издали заметила высоко подвешенную вывеску «Черной лошади» и ощутила, как уходит тревога, — для того лишь, чтобы смениться беспокойством, стоило девушке сообразить, что у постоялого двора творится нечто очень, очень странное.
Вокруг здания колыхалась толпа зевак. Парадная дверь таверны была снесена с петель и лежала на земле поблизости, обращенная в груду деревянных обломков. Рядом стояли люди в форме Гвардии, — а на земле поодаль были выложены в ряд с десяток неподвижных, безмолвных человеческих фигур, накрытые пропитанными кровью простынями.
Бриджет крепко вцепилась в локоть Чудачке и затянула ее за ближайший угол, где их уже не могли увидеть люди, собравшиеся у входа в «Черную лошадь».
— Ой, — удивилась Чудачка. — Я считала, мы с Бриджет возвращаемся на постоялый двор к мастеру. Но вместо этого мы прячемся теперь в темном переулке. Хотелось бы знать, зачем мы это делаем.
— А ты ничего странного не заметила? — поинтересовалась Бриджет.
Подмастерье эфирреалиста, сдвинув брови, опустила лицо к своей банке, полной люмен-кристаллов.
— Кому-то из вас следовало бы рассказать ей, что я все время следила, чтобы никто из вас не выпал на обратном пути.
— Я послежу за ними, Чудачка, — пообещала Бриджет. — Тебе стоит сходить туда и посмотреть.
Благодарно ей улыбнувшись, Чудачка прокралась к углу дома и осторожно высунулась. Чуть погодя с сомнением доложила:
— Я вижу, о чем она говорит. Только не понимаю, что имеется в виду.
— Там что-то случилось, — объяснила Бриджет. — Мы пока не знаем, что именно. Но разве могло столько крови случайно пролиться на том самом постоялом дворе, где мы устроили базу для нашего расследования?
— Ой. Не смогу ей ответить, пока не получу точных сведений, — очень серьезно сказала Чудачка. — Если бы я знала, сколько в хаббле Платформа постоялых дворов, а еще общее количество связанных с кровопролитием происшествий в статистически значимый отрезок времени…
— Чудачка, — тихо сказала Бриджет. — Там лежат погибшие. И нам не известно, кто эти люди.
Несколько секунд Чудачка сверлила ее лицо пустым, ничего не выражающим взглядом. Затем глаза девушки широко распахнулись, а щеки посерели.
— Ей кажется, кто-то из павших может оказаться моими… ее друзьями-гвардейцами? — нервно сглотнула она. — Ой, эта мысль мне совсем не нравится. Но спешить с выводами нам не стоит. Мы даже не можем сказать определенно, что там кто-то умер.
Бриджет покосилась на кота, сидевшего на ее плече: