Воздушная гавань

Батчер Джим

После чего они оба присели за стол, чтобы насладиться приготовленным мадам Кэвендиш чаем. Пока она разливала по чашкам ароматный напиток, тусклый мрак туманов за иллюминатором каюты несколько просветлел. Серая мгла мезосферы начала понемногу уступать лазурной синеве аэросферы: корабль поднимался все выше.

Чуть позже дверь резко распахнулась, и в кабину решительным шагом ворвалась Каллиопа Рэнсом.

Стройная капитан «Туманной акулы» излучала хитрость и коварство, а в ее зеленых глазах полыхала ярость. Темная кожа ее куртки

была потерта, но отличалась превосходным качеством, что можно было сказать и о сабле у нее на боку, о боевой перчатке на кисти руки… и о трех пистолетах, подвешенных к поясу.

— Доброе вам утро, капитан, — приятным тоном приветствовала ее Кэвендиш. — Не желаете ли присоединиться к чаепитию?

— Нет. Благодарю.

Рэнсом несколько секунд не сводила с Эспиры пристального взгляда, что-то прикидывая. И, пару раз кивнув, продолжила:

— Это мой корабль. И пускай вы — уважаемые клиенты, но на моем судне лишь гости, и, клянусь Богом небесным, вы будете вести себя соответственно.

— Иначе что? — вкрадчиво спросила Кэвендиш.

— Иначе покинете судно, — просто ответила капитан Рэнсом.

— Вы собираетесь выбросить меня за борт, капитан?

— Нет нужды трудиться, — усмехнулась Рэнсом. — Сантос уже открыл грузовые люки в трюме под этой каютой, включая и створки днища…

В целях демонстрации она постучала носком сапога о доски пола:

— Под этими досками нет ничего, кроме неба — и заряда взрывчатки, который разнесет пол, чтобы отправить все, что ни есть в этой каюте, прямиком в туман. Вместе с вами, с вашим уродливым подручным и с этим жалким сукиным сыном, уроженцем Авроры.

Кэвендиш резко склонила голову к плечу.

— Прошу прощения?

— Если я не выйду из этой каюты в течение следующих десяти минут, Сантос подорвет заряды. Если по возвращении из этой кабины я начну вести себя хоть немного странно, он подорвет заряды. Если у Сантоса хотя бы возникнет подозрение, что вы могли задумать какой-то подвох, у него имеется четкий приказ: подорвать заряды и перебить вас всех.

Повисшее в каюте молчание тянулось, пока Эспира не кашлянул.

— Мне кажется, вы сейчас блефуете, капитан Рэнсом.

Ехидная улыбка капитана сделалась шире.

— Разве?

— Интересно было бы знать, — задумалась вслух Кэвендиш, — действительно ли вы относитесь к тем людям, что оснащают покои в своем доме смертельными ловушками, планируя расправу над гостями в том случае, если их присутствие начнет докучать?

Капитан Рэнсом выгнула бровь.

— А мне интересно, из тех ли вы гостей, что захотят привлечь внимание чрезвычайно занятого хозяина дома, выкрикивая нелепейшие угрозы?

— Укол засчитан, — пробормотала Кэвендиш. — Но разве вы не могли найти свободной минутки для разговора со мной? Это было бы учтиво с вашей стороны.

— Учтивость прекрасно подходит для чаепитий, — ответила Рэнсом. — И ценится куда дешевле, когда пытаешься обогнать самую быструю и хорошо обученную флотилию из всех, какие когда-либо знал мир.

Она смерила взглядом каждого из них по отдельности.

— Вот факт, который вам стоит принять во внимание, если вы по-прежнему гадаете, стоит ли захватывать мое судно. Захват, может, и удастся, но ответ Альбиона не заставит себя долго ждать. Возможно, они уже дышат нам в спину.

— То есть? — переспросил Эспира.

— То есть ваши десантники — не аэронавты. Они не нюхали неба как аэронавты, они не способны думать как аэронавты, они не могут управлять судном как аэронавты — и это особо касается любого, кого вы захотите поставить ими командовать. Если вы отважитесь убить меня и захватить мой корабль, никто из вас не вернется в Копье Аврора живым. Альбионцы легко вас догонят и перебьют всех. Проще не бывает.

Губы Кэвендиш расплылись в широкой улыбке, которая выглядела пугающе неуместной на ее лице.

— Кажется, вы достойны моего уважения, капитан, — объявила она. С той же застывшей улыбкой Кэвендиш вперила в Рэнсом немигающий взгляд, не спеша сделала еще один глоток чая и лишь тогда заметила: — Этот корабль летит все медленнее.

Брови Рэнсом сошлись на переносице. Она по-прежнему изображала невозмутимость, но у Эспиры сложилось впечатление, что Кэвендиш нервирует капитана ничуть не меньше, чем его самого.

— Как вы смогли это понять?

— Я права?

— Правы, — кивнула Рэнсом.

— По какой же причине мы медлим?

— Мой механик говорит, нашу «клетку Хаслетта» разъела коррозия, — ответила капитан Рэнсом, раздраженно скосив глаза в сторону кормы корабля. — Она делает энергетический поток неровным. Нам пришлось сбавить ход, чтобы не спалить силовые линии и узлы.

— Это можно исправить? — поинтересовалась Кэвендиш.

— Для этого потребуется вовсе вырубить силовое ядро и разобрать «клетку», чтобы очистить ее, — сказала Рэнсом. — Мы будем вынуждены полагаться на силу воздушных парусов до тех пор, пока «клетка Хаслетта» не вернется в рабочее состояние. Сейчас мы можем идти на восьмидесяти пяти процентах мощности — или прекратить использовать сети и довериться ветрам.

— Что нам мешает?

Эспира едва сдержал стон разочарования. Пусть Кэвендиш чертовски умна и опасна, этим единственным вопросом она выдала свое полное невежество в азах воздухоплавания.

Рэнсом все же нашла в себе силы ответить, даже если заданный вопрос прозвучал бы куда более естественно в устах любопытного ребенка.

— Воздушные паруса эффективны, поскольку совсем не потребляют энергию силового ядра, тогда как эфирные сети предлагают куда больше маневренности, — объяснила она. — Корабль под воздушными парусами развивает свою предельную скорость только внутри небольшой дуги возможных направлений, и корабль на эфирной энергии с легкостью его обставит.