Воздушная гавань
Шрифт:
— Неужели? Тогда я с нетерпением жду письменного приказа о полной реабилитации своего имени и о восстановления меня как в чине, так и на флотской должности, — процедил Гримм.
Лицо Байяра полыхнуло гневом.
— Проклятье, Мэд! У тебя есть обязательства. Есть долг!
— По крайней мере, в этом ты совершенно прав. Но мой долг перед флотом погашен много лет назад. И сейчас у меня иные обязательства.
Байяр сверлил друга взглядом, всем своим видом выражая возмущенное несогласие. Ничуть не спасовав, Гримм встретил этот взгляд — твердо, но без враждебности.
Минуту спустя Байяр, похоже, сдался. Сокрушенно фыркнул и одним глотком осушил остатки своего бренди:
— Будь она неладна, твоя чертова гордость.
Гримм последовал его примеру, разом проглотив содержимое своего стакана и отчасти опасаясь, что неразбериха в груди заставит бренди заполыхать.
— Алекс… То, что ты от меня хочешь… Я этого не сделаю. Просто не могу. Не могу.
Повисло молчание.
— Эбигейл сказала мне то же самое, — наконец проговорил Байяр. — Но попытаться все же стоило.
— И я тебе благодарен, — сказал Гримм. — Правда, спасибо.
Байяр повел плечом, поставил свой стакан в сторонку и поднялся.
— Кроме того, я собирался тебя предупредить… Твоего старпома вот-вот призовут назад, на действительную службу. Они собирают всех, кого списали, равно как и каждого резервиста в торговом флоте, до кого только дотянутся.
— Ничего удивительного, наверное, — кивнул Гримм, вслед за другом поднимаясь на ноги.
— Как он? — спросил Байяр.
— Справится, — уверенно ответил Гримм. — Когда?
— Не позже, чем через неделю, — сказал Байяр.
— Я сделаю нужные перестановки, — вздохнул Гримм, и они вдвоем вернулись на палубу. — Передай от меня привет Эбигейл.
— Имей в виду, очень скоро ты отобедаешь у нас в гостях, — объявил Байяр, но тут же скривился. — Если только война не вмешается.
— Я бы с радостью.
— А это твое… соглашение с копьеархом, — осторожно продолжал Байяр. — Оно надолго?
— Возможно. А может, и нет.
— Тогда я оставляю за собой право снова поднять старую тему.
— Мой ответ останется прежним.
— Я вот так не думаю… — Байяр бросил вверх случайный взгляд и слегка склонил голову к плечу. — Скажите-ка, капитан… Что там такое на самой верхушке вашей носовой мачты?
Гримм проследил за его взглядом и тоже запрокинул лицо — туда, где в пронизанном солнцем тумане темнел чей-то небольшой силуэт.
— Очевидно же, — сказал он, — это кот.
Глава 24
Роуль счел вид, открывшийся ему с вершины переднего из двух корабельных деревьев, менее захватывающим, чем ожидалось. О, зато он смог хорошенько рассмотреть отсюда сам корабль и его устройство — судя по имени судна (в котором, вообще говоря, оно едва ли нуждалось), его владельцу следовало отблагодарить кошачий род за очевидное вдохновение. Возможно, в этом кроется шанс для заключения выгодного соглашения. Ведь если люди решили назвать что-то столь большое в честь кошки, даже самые недалекие представители их породы должны сообразить, что им поскорее стоит устроить переговоры и обсудить достойную компенсацию.
Сам корабль был достаточно занятным местом. Роуль проследил за тем, чтобы Мышонок уютно устроилась в одной из комнатушек под палубой с чашкой горячего напитка; отвратительный вкус ничуть не мешал девушке пить эту мерзость едва ли не постоянно. После он отправился на разведку. На борту «Хищницы» было множество комнат и коридоров, а в них — разнообразных мелких существ, нуждавшихся в преследовании и поимке. Есть их, однако, не было нужды, если только не проголодаешься по-настоящему. Роулю не хотелось испытывать хрупкие чувства Бриджет, отказав девушке в удовольствии разделить с ним добычу.
Корабль оказался любопытным сооружением, и коту на нем определенно было чем заняться, — при условии, что кот не возражает против компании.
Исследовав судно, Роуль резво взобрался по стволу корабельного дерева, но оттуда не увидел ничего особенно интересного, разве что шныряющих по палубе людей, — признаться, день должен был оказаться на редкость долгим и скучным, чтобы их перемещения начали выглядеть завораживающими. К «Хищнице» тем временем приблизился корабль поменьше, имя которого, вероятно, также было навеяно героизмом кошачьего племени. Вскоре на борт поднялся человек, значительно менее неуклюжий, чем большинство ему подобных: небольшого роста самец, который, вопреки тщедушному сложению, двигался с уверенностью опытного бойца и носил очень большую затейливую шляпу.
Такие головные уборы нередко выдавали людей, считавших себя особенно важными персонами; увы, подобные уловки могли сбивать с толку лишь первые пару минут общения с ними.
В любом случае посетитель не сразу спрыгнул на палубу «Хищницы», дождавшись сперва позволения ступить на чужую территорию, — что, разумеется, было правильным поступком. Человек Гримм начал вызывать у Роуля симпатию и одобрение: до сих пор в его действиях не наблюдалась та полная беспомощность, которая присуща всем аспектам человеческой деятельности. Пользуясь уважением среди людей в очень больших шляпах, Гримм однажды может оказаться полезен. Ведь всем, даже людям, должно быть очевидно: помощь в нужную минуту — самая неуловимая добыча из всех.
Роуль послушал, как Гримм беседует с посетителем. По большей части разговор касался невразумительных человеческих сумасбродств, хотя под конец он уловил гнев и повышенный тон, означавшие, что может случиться кровопролитие. Впрочем, как часто бывает с этими капризными созданиями, спор не развился в подлинную битву, и посетитель в итоге ушел, расстроенный, по-видимому, поражением.
Вскоре после этого оживились высокий помощник капитана и человек, который управлял несколькими длинными рычагами с кусочками цветной ткани на концах. Обменявшись парой окриков, они добились того, чтобы цветные флажки качнулись из стороны в сторону — подавали некие сигналы, очевидно, потому что оба сразу уставились на что-то неясное внизу под кораблем. Увиденное там, похоже, их устроило: прежде сохранявший неподвижность, корабль наконец-то начал спуск к деревянной площадке, которая, за исключением мелочей, почти не отличалась от той, которую они недавно покинули.