Возложение
Шрифт:
Теперь я не знаю, что делать… и есть ли кто-нибудь, к кому можно обратиться за советом. Что сделает правительство, если узнает, что Джек и его подразделение не погибли?
Я снова чувствую себя одинокой и напуганной, и я ненавижу это.
Я не хочу знать этот секрет. Нести ответственность.
Я не герой.
Я просто женщина, пытающаяся быть сильной и храброй в мире, полном вещей, с которыми я понятия не имею, как бороться.
— Ты тяжело дышишь? — спрашивает Мерседес, присоединяясь
— Я никогда даже не держала в руках оружия, — заявляю я.
— Хорошо.
Мой желудок нервно сжимается.
— Тебе следовало попросить кого-нибудь другого вернуть Джека.
Хью подходит и встает перед нами. Выражение его лица трудно прочесть.
— Джеку нужно, чтобы ты была сильной, Шерил. Нам всем нужно. Я не знаю, что у тебя на уме, и чего ты боишься, но жизни дюжины мужчин зависят от того, будешь ли ты держать себя в руках.
— Это несправедливо, Хью. И это слишком большое давление на нее, — мягко говорит Мерседес.
Выражение лица Хью становится напряженным.
— Из всех в подразделении Джек — тот, кому я доверяю больше всего. Кроме того, он примерно в сто раз сильнее меня. Мы не знаем, что произойдет, когда попытаемся разбудить остальных, но с ним рядом… Я уверен, мы справимся с любой неприятностью.
Мерседес встает и берет руку Хью обеими руками.
— Я думала, ты рад, что твои друзья возвращаются.
— Не рад, — он притягивает ее к себе и берет за подбородок. Наши взгляды встречаются поверх ее головы. — Полон решимости. «Никто не остается в стороне. Мы выстоим и победим или падем и умрем вместе». Пообещав это друг другу, мы превратились из отряда солдат в братьев.
Я складываю руки на коленях.
— Но?
— Не у всех нас одинаковое определение долга и чести.
Мой рот округляется.
— О.
Это нехорошо.
Он продолжает.
— Люди последовали за мной, потому что верили — я знаю, как справиться с проблемами. Они доверяли Джеку, потому что он мог не только вытащить нас живыми, но и не дать наброситься друг на друга. Он хороший человек и непревзойденный солдат. Он не может вернуться в ложку. Ты должна помочь нам удержать его здесь.
Меня пронзает страх. Эти люди герои войны, преступники или что-то среднее? Кто-то думал, что они слишком опасны, чтобы вернуться на свободу после Второй мировой? Так ли это?
— О чем ты просишь меня?
— Он уже запутался, не добавляй масла в огонь, — он бросает взгляд на женщину в своих объятиях. — Мерседес была моей опорой. Когда ничто другое не имело смысла, мы шли дальше. Джек видит смысл в тебе. Не лишай его этого.
Я медленно качаю головой.
—
— Не тебе решать, чего каждый из нас заслуживает, а чего нет. Джеку нужен кто-то, кто покажет ему, как жить в этот период времени. Нам нужен кто-то, кому мы можем доверять. Это будешь ты или нет?
Вопрос Хью повисает в воздухе.
Голос Джека звучит глубоко и спокойно.
— Хватит, Хью. Шерил нам ничего не должна.
Я вскакиваю на ноги и поворачиваюсь лицом к Джеку. От того, как он смотрит на меня, словно готов защищать даже от своего друга, у меня подкашиваются колени.
Позади меня Мерседес говорит:
— Он прав, Хью. Я знаю, как много поставлено на карту, но у них может быть или не быть того, что есть у нас. Ты не можешь приказать им влюбиться.
Джек производил поразительное впечатление в своей униформе, но синяя хлопковая футболка обтягивает его выпуклые мышцы самым греховно-декадентским образом. Взгляд опускается ниже, и у меня перехватывает дыхание, когда я впитываю в себя его мощные бедра и выпуклость между ними. Все это может быть моим…
Не сводя с меня глаз, Джек спрашивает:
— Хью, у нас есть способ оставаться на связи?
— Да. Мы купили тебе мобильный телефон. В него уже забит мой номер. Хочешь, я покажу, как им пользоваться?
— В этом нет необходимости.
— Хорошо, — Хью указал на сумку, стоявшую у двери. — Мы сделали для тебя удостоверение личности. Теперь тебя зовут Джек Мендон. Телефон в этой сумке. Бумажник тоже. В бумажнике ты найдешь удостоверение, бумажные деньги, а также пластиковую карточку, которой сможешь расплачиваться. Я положил на счет пятьсот долларов.
Глаза Джека на мгновение расширяются.
— Это большие деньги.
— Больше нет. Уверен, что не хочешь, чтобы я остался и объяснил тебе несколько вещей?
— Нет, Шерил научит меня.
Я современная женщина, которая хочет возразить, что мужчина должен сначала спросить меня, хочу ли я это сделать, но твердость его тона заводит.
Приковав меня к месту своими потрясающими глазами, Джек говорит:
— Нам с ней нужно кое-что уладить. Я свяжусь с тобой, когда ситуация стабилизируется.
— Уладить? — повторяю я чуть громче шепота. Что это значило?
Мерседес подбегает ко мне и обнимает.
— Позвони, если тебе что-нибудь понадобится.
Это мило, и я благодарю ее, но не могу оторвать взгляда от Джека.
Слышно, как открывается и закрывается дверь квартиры, когда Хью и Мерседес уходят, и мы остаемся одни.
Не знаю, как Джеку, но мне трудно дышать. Сердце бешено колотится в груди. Руки холодные и дрожат. Если бы не диван между нами, была бы я уже в его объятиях?