Возраст не помеха
Шрифт:
– Разрешаю, – кивнул гауптман.
Подойдя к столу, оглядел пакет, не прикасаясь к нему, запомнил, что и как выглядит. Затем, осторожно перевернув, осмотрел и обратную сторону. Да уж, три печати, серьезное там что-то. Эх, и как бы в него глянуть, а?
– Сколько у меня времени?
– Три часа, ты должен успеть до темноты.
– Разрешите выполнять? – спорить не собирался, бесполезно это, задача очень сложная. Путь к элеватору – это практически один разбитый в хлам частный сектор, незаметно пройти там днем – задачка с двумя неизвестными. Что ж, попробуем, выхода-то все равно нет.
– Распишись в получении у адъютанта, получи новую метку и приступай!
Выходя от офицера, я думал только об одном: как заполучить эти бумаги? И чтобы мне за это ничего не было. Письмо вскрыть нельзя, однозначно, но блин, как же хочется-то!
Адъютант, он же секретарь, ждал меня за своим столом. Быстро закончив с формальностями, хотел было выходить, как вдруг наткнулся на пишущую машинку. А что, а вдруг? Мысль пролетела как молния, потому как я увидел надежду. Рядом лежал лист бумаги, даже стоя по другую сторону стола, я видел его края, лист явно ранее заряжали в машинку, но он был чист.
– Извините, господин фельдфебель, – именно в таком звании находился адъютант, – не могли вы дать мне листок бумаги? – я указал на лежавший отдельно от пачки лист, именно тот, что рядом с машинкой.
– Ее не покуришь, толстая! – усмехнулся адъютант.
– Мне для другого, – уклончиво объяснил я.
– Не мало одного-то листа? Вообще-то для таких дел можно взять и газету, – чуть не ржал в голос этот хмырь, решивший, что листок мне нужен для подтирания.
– Уж больно красивые листочки, – играть так играть, – донесения на таких писать одна радость.
– Держи, – адъютант протянул мне лист и вдруг полез рукой в пачку бумаги и добавил еще пару. – Помни мою доброту.
– Навсегда запомню, покорнейше благодарю! – рассыпался в комплиментах я, убирая бумаги за пазуху.
Предстояло спрятаться от лишних глаз, чтобы проверить свою теорию, а для этого еще надо найти место. Пробираясь в нужном направлении, постоянно оглядывался и искал глазами подходящее. Таковое нашлось довольно быстро, я забурился между сгоревшими недавно бревнами и поспешил проверить догадку. Лист бумаги, который я выпросил, лежал на коленях, а я вовсю закрашивал его угольком, который отщипнул с большого бревна. Как и говорил, лист вставляли в машинку, а так как он был не исписан, я решил, что лист мог быть вторым, на нем следы остались, зрение хорошее у меня.
– Есть!
Закрашенный лист представлял собой большую записку. Это было не каким-то секретным приказом, а именно запиской, хоть и написанной на машинке. Буквы так четко пропечатались, что я невольно залюбовался своим достижением.
– Ну гауптман, ну хитрец! Накормил, напоил, был любезен, а все для того, чтобы послать на убой. Вот же сука какая!
Записку явно писали после основного приказа, скорее всего именно того, что находился в конверте. В ней гауптман предупреждал лейтенанта Мале о том, что дезу, которую ему передадут, крайне необходимо доставить уже к вечеру. Этот хрен гауптман или кто-то еще выше званием придумали тот же финт ушами, с которым я сам только два дня назад пришел к ним от наших. С моей помощью нужно доставить дезу в стан противника, и, конечно, я самая подходящая кандидатура для такой работы. Смысл был простой: мне передадут пакет якобы с приказом к еще одной части, но на деле ее на месте нет, там вроде как наши стоят. Те меня должны взять или пристрелить, при мне пакет и все, деза скормлена русским. Хорошего во всем этом, чуть позже, я увидел мало. (Лейтенант Мале, поставивший мне новую задачу, ничего не вынул из пакета, значит, настоящих планов там нет, только фальшивка. В записке же гауптман предупредил лейтеху о фальшивке, объяснив, что смертник, то есть я, ничего не знает об этом. Но я-то – знаю.)
Что делать с листом бумаги, я не знал, хотелось отнести к нашим, но боязнь того, что меня могут обшмонать немцы, останавливала. Эх, ладно, авось не найдут. Сложил бумажку и сунул в трусы, прижав резинкой, надеюсь, не потеряю, резинка вроде тугая. Да и на ногах сейчас сапоги, бумаге просто некуда выпадать, сползет только по штанине.
Роту я нашел в окрестностях элеватора, если быть точным, буквально в двух сотнях метров южнее него. Немцы обустроили позиции и долбили по зданию из пушки. Не спеша, методично посылая снаряд за снарядом в цель, не прекращали при этом огонь из двух пулеметов. Кстати, их тут мало, солдат вижу максимум на взвод, может, чуть больше. Танков нет, да и из тяжелого только пушка. Хрен знает, наверняка где-нибудь минометы спрятали, они могут. Лейтенант встретил меня настороженно, незнакомый, придется объясняться.
– Хайль Гитлер, – поприветствовал я офицера, тот отделался вялым взмахом руки.
– Ты кто? – сразу начал он.
– Рядовой Горчак, позывной – Леший, – дальше я хотел было продолжить доклад, но лейтеха прервал:
– Ты из батальона? С пакетом? – Я кивнул, доставая указанный пакет.
– Отлично, ты быстро, меня предупредили, – потер руки офицер, – давай сюда!
Интересно, его предупредили, стало быть, связь есть, зачем тогда записка? Боятся, что прослушают? Странно как-то.
Он осматривал конверт еще более тщательно, чем я при получении. Убедившись, что все печати и пломбы на месте, лейтенант даже головой качнул, коротко так, но явно удовлетворенно. Я ждал, офицер не выгонял меня, поэтому просто стоял не двигаясь. Лейтенант достал из конверта лист бумаги, я даже заметил знакомый заголовок, это была именно записка, отпечаток которой лежит у меня в трусах, так-так, а дальше что?
– Отлично! – повторил он. – Смотри сюда. Вот это нужно переправить нашим парням из штурмовой роты на севере от элеватора. Как ты это сделаешь, неважно, главное, этот пакет должен быть у них к вечеру. Солдаты там в укрытиях, ищи лучше. Ясно?
Ты гляди, какой решительный, посмотрим, куда твоя храбрость денется в ближайшее время. А вот правда это или нет, мы узнаем у элеватора. Если там наши, значит, это деза. Ну, а если немцы…
Из оврага я выбрался уже через несколько минут, но тут же пришлось искать укрытие, начался серьезный обстрел и как-то подозрительно близко ко мне. Перекатываясь от кучи мусора к другой такой же, я искал возможность уйти ближе к реке, туда вроде не бьют. Вокруг в разных позах то и дело попадались трупы. Трупы наших, советских бойцов. Что за бойня тут была?
Необходимости быть на виду у возможных наблюдателей я не видел, тем более последние, я думаю, сами сейчас спрятались поглубже, поэтому я практически не скрывался, лишь осторожничал.
Скатившись по склону, неожиданно осознал, что нахожусь буквально в паре сотен метров от назначенного разведчиками места встречи. Понимаю, что прошло много времени, но проверить-то никто не мешает, ведь так? Каково же было мое удивление, что буквально через минуту после моего короткого свиста, возле развалин какого-то маленького здания, подстанция, что ли, тут какая-то была, показалась фигура командира разведчиков. Я даже застыл в восхищении. Откинулся кусок рваного металла, лежавший возле наполовину разрушенной стены, а оттуда на меня смотрел ствол «папаши».