Возрождение
Шрифт:
– Семь?
Тут я понимаю, что перестала идти. Джордан находится на шаг впереди меня.
– Прости. Этим утром воспоминания возвращаются быстро и сумбурно.
– О, это хорошо. Что-нибудь полезное?
– Да, у моего прикрытия была финальная работа по физике в среду.
– Ты должна была учить физику в школе? Черт, тебе должно быть было скучно.
Я скорчила гримасу.
– Да, ужасно.
Как только Джордан информирует меня о расписании дня, я собираюсь с духом, чтобы спросить о проблеме, гложущей нутро. Учитывая мои ограниченные воспоминания, надеюсь,
Когда мы достигаем новых построек, я обращаюсь к ней.
– Тогда, когда нам было по тринадцать и Фитцпатрик заставила нас пойти на озеро - мы делали это более одного раза?
Джордан засовывает руки в карманы и осматривается.
– А сколько раз ты помнишь?
– Только один.
– Повезло тебе. Мы делали это пять раз.
– Пять?
– Пять. Они заставили нас делать это, пока мы все не смогли продержаться в воде так долго, как они требовали.
Я дрожу в согласии с молодой собой.
– Мэлоун должен был бы разрешить это, да? Он разрешает все, не так ли? Но они могли нас убить.
Джордан бросает на меня жалостливый взгляд.
– Ты думаешь, это худшее, что они делали с нами? Тебе нужно заставить поработать остальную часть своего мозга.
Она тянется к двери, но я хватаю ее за руку. Это неправильно.
Ее рука падает. Она, кажется, о чем-то раздумывает, затем прижимает руку к порезу на моем лбу.
– Что ты с собой сделала? Это не похоже на тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, ты всегда была на стороне Коула. Ну ты знаешь «они ведут себя жестко с нами, потому что мы должны быть жесткими». Или «мы будем благодарить их за это, когда будем старше». И мое любимое: «после того, как они столько сделали для нас - наша обязанность быть такими хорошими, насколько мы можем, за них и нашу страну». Теперь ты говоришь, как я.
Ветер поднимается и дует волосы в лицо.
– Как ты говоришь?
– Ой, ты знаешь. «Мы все кучка рабов, и меня не волнует, что наша страна нуждается в нас, чтобы защитить ее. В один прекрасный день я собираюсь сжечь их дом». Вот моя позиция, - она дергает дверь.
– Если, будучи на воле твое отношение изменилось, тебе лучше об этом умолчать.
Я кривлю губы, следуя за ней.
– Я хочу защищать свою страну и помогать людям, но такое отношение кажется неправильным.
Джордан утихомиривает меня, и она права. Несмотря на обещание Мэлоуна, что никто не собирается стереть мои воспоминания - если я когда-нибудь получу их обратно - угроза Фитцпатрик парит надо мной, как топор палача. Я не могу никому давать здесь какой-либо повод узнать, насколько поврежденной стала снаружи.
Ах да, я чувствую себя очень неуравновешенной сегодня утром. Не самая лучшая вещь, когда я собираюсь столкнуться с практикой по рукопашному бою. И с гневом Фитцпатрик.
Глава 15
Тренажерный зал, через который меня ведет Джордан — это не только тренажерный зал, но и универсальный учебный центр
Комната большая — открытое пространство с двумя зеркальными стенами друг напротив друга. Маты расстелены на полу, а остальной мой отряд уже в сборе. Одну из не зеркальных стен заполняет ряд шкафчиков. Одна из дверей открыта, обнажая наборы ножей для тренировок.
Я очень надеюсь, что сегодняшнее занятие не потребует применения оружия. Учитывая мой комментарий Фитцпатрик ранее, я подозреваю, что выйду отсюда сломанной. И предпочла бы не добавлять удары ножом или порезы на кусочки в качестве своих будущих ран.
Все, кроме Коула, толпятся вокруг меня, продолжая настаивать на информации. Он держится позади и говорит им оставить меня в покое. Шаги отдаются эхом в коридоре, но мы отходим друг от друга, как только Фитцпатрик входит в комнату.
Она возмущенно скрещивает руки на груди и ждет, когда мы построимся.
— Мы продолжим там, где остановились в пятницу. Приготовьтесь.
Коул ведет нас через ряд отдельных участков, пока Фитцпатрик следует впереди нас. В основном она ничего не говорит, но иногда пользуется возможностью отметить, что я не так подвижна, как раньше. Мне бы не принесло ничего хорошего отметить ей в ответ, что в КиРТе я не могла тренироваться по нескольку часов в день. Кроме того, она, должно быть, права насчет меня. Я не настолько гибкая, как остальные.
— Два, Три, вы будете контролировать, — говорит Фитцпатрик, как только мы заканчиваем. — Разделитесь по парам и практикуйте упражнения с прошлой пятницы. Один и Семь, сюда ко мне.
Один не выглядит счастливым, пока мы направляемся к ней. Он, наверное, думал, что будет все контролировать.
Фитцпатрик ведет нас в дальний угол.
— Моя задача на сегодня — это увидеть, сколько помнит Семь, и вернуть ее в боевую форму. Сколько бы времени на это ни ушло. Один, с тех пор как Мэлоун назначил тебя помощником, ты будешь ее спарринг-партнером.
О, отлично. И ничего страшного, что Коул выше меня на восемь дюймов или на пятьдесят фунтов тяжелее. Я смогла дать отпор парням на Южной станции, но ведь Коул так же подготовлен, как и я. И знает все, что я не знаю.
— Занять позиции, — Фитцпатрик прислоняется к стене, выглядя самодовольной.
Коул ходит кругами.
— Я могу начать с любого движения? Хочу прогнать ее по некоторым основным оборонительным…
— Все равно, — говорит Фитцпатрик. — Нападай на нее. Покажи ей все, что ты умеешь, и мы увидим, сможет ли она себя защитить. Если нет, то ты будешь сражаться с ней, пока мы не поймем, на что она способна.
Да, сразу после того, как он сломает меня.
Эта мысль должно быть промелькнула на лице, и потому линия подбородка Коула ожесточается. Наши взгляды встречаются, и мои мышцы напрягаются в ожидании. Отпусти это, говорю себе. Сознательный мозг отключается. Мышечная память включается.