Возвращение Богов
Шрифт:
В нефе находилось с полдюжины священников. Трое с мечами в руках бежали к выходу, когда появились солдаты: от ударов дротиков они без всякого приказа растянулись на мозаичном полу. Шарина уже знала, что Престер и Понт учили своих людей всегда использовать снаряды, когда это возможно: это не так геройски, как сражаться врукопашную, но это делало свое дело и спасало жизни — самих солдат и их товарищей.
Оставшиеся священники были безоружны: старик с растрепанными седыми волосами и двое молодых помощников. Увидев солдат, они остановились. Старик воздел руки к небу и закричал: — Святотатство! Святотатство!
— Нам
Старик раскинул руки и с невнятным криком упал ничком, а Берн едва от него отпрыгнул. Оставшийся священник вбежал через калитку в святилище. Шарина была всего на расстоянии вытянутой руки от него. Ширма была дырявой, но внутри было темно. Какое-то мгновение Шарина не могла разглядеть темную массу, скорчившуюся там, где должно было быть изображение Богоматери.
К Шарине двинулось существо. Оно было черным, размером с быка, и это был скорпион. Шарина отступила и закричала: — Отойдите! Это скорпион! Отойди...
Бронзовая ширма распахнулась. Скорпион, высоко подняв огромные клешни, перешагнул через руины и вошел в неф. Его когти застучали по мозаичному полу.
***
Илна наблюдала, как обезьяны гуськом протиснулись между зарослями оливкового дерева, а затем исчезли. Казалось, что наступила ночь, и их поглотили тени. Перрин последовал за ними и тоже исчез; жесткие, наклонные оливковые стебли сомкнулись за телом юноши, но этого тела уже не было в реальном мире. Илна скорчила кислую мину и последовала за ним. Она не знала, чего ожидать, и теперь, когда это случилось, не стала мудрее. Она пригнулась, вместо того чтобы раскинуть руки, чтобы оливки не попали ей по щекам. Ей пришлось взяться за узор обеими руками, чтобы мгновенно открыть его. По коже побежали мурашки. Она снова оказалась позади Перрина.
Обезьяны в ливреях повели их по дорожке к огромному особняку, расположенному на расстоянии фарлонга у подножия холмов. Насколько она могла видеть, по обе стороны между неглубокими оросительными канавами были грядки. На них в изобилии росли фиолетовые крокусы, а иногда и фисташковые деревья. Среди грядок были видны обезьяны, которые наклонялись, срывали цветы и бросали их в корзины.
Илна остановилась. Она начала считать работников, но потом поняла, что это безнадежное занятие. Вся широкая долина представляла собой одно поле. Обезьян было больше, чем овец в округе, где она выросла. Перрина, Ингенс и вторая пара обезьян, появились из воздуха позади нее. Там, где они появились, не было видно ничего, кроме рядов насаждений, уходящих в туманную даль. Принцесса вела Ингенса за руку. Илна не была уверена, что он вообще заметил, что они теперь не в том мире, где висел гонг.
— Видите, Госпожа Илна? — спросил Принц Перрин, поворачиваясь к ней с приветливой улыбкой. — Здесь, в нашей долине, мы живем в мире, потому что мы отдалились от вашего мира. Никто не может угрожать нам, и мы никому не угрожаем.
— Кроме цветов, — добавила его сестра
Илна отошла на два ряда в сторону и положила свой свернутый плащ в канаву; в данный момент там было сухо, хотя, когда ее ноги коснулись каменистой почвы, она заметила, что нижняя сторона плоской гальки влажная. Должно быть, воду пускают ночью.
Остальные прошли мимо, не замечая плащ, который Илна заслонила своим телом. Она опустилась на колени и внимательно посмотрела на крокусы, чтобы объяснить, почему задержалась здесь. Илна никогда не интересовалась цветами. Их яркие цвета не выцветали, что впечатляло, но их нельзя было перенести на ткань, и, кроме того, она предпочитала землистые и нейтральные тона. Люди не понимали, насколько приятными могут быть нейтральные тона, пока не видели одежду, сотканную Илной исключительно из серых оттенков.
Лепестки крокуса пришлись ей по вкусу, но желтые и темно-красные пестики, из которых тончайшими ниточками исходила пряность, были кричащими и навязчивыми даже сами по себе. В сочетании с пурпурными цветами…
Илна широко улыбнулась. Фейдра, ее тетя, нашла бы сочетание желтого, красного и фиолетового привлекательными. Можно было бы сказать о цветке что-то более язвительное, чем то, что он понравился бы этой толстой неряхе, но и этого было достаточно.
— Разве они не прекрасны? — спросил Принц Перрин, опускаясь на колени напротив Илны, и улыбнулся. — Я просто подумал, как сильно вы напоминаете мне крокус, госпожа, своей грацией и красотой.
Илна посмотрела на него без всякого выражения. Она могла бы разозлиться на его попытки расположить к себе, но он был настолько неуклюж в этом, что она чуть не рассмеялась. Мягким голосом она ответила: — Мне кажется, у меня более приглушенные цвета. Затем встала, слегка расправив тунику, и подняла свернутый плащ. Как она и ожидала, сверток стал легче. Она не оглянулась, чтобы привлечь внимание к Усуну, хотя сомневалась, что даже она смогла бы найти маленького охотника, если у него было несколько мгновений, чтобы спрятаться. — Мы идем дальше? — спросила она.
— Конечно, — ответил Перрин. Казалось, на его лице не было никаких эмоций, кроме полуулыбки, хотя ей показалось, что за его веселостью скрывается намек на страх. Он предложил ей руку. — Могу я взять вас за руку, госпожа?
Илна сердито посмотрела на него. — Конечно, нет, — ответила она, возвращаясь на дорожку, перепрыгнув канаву. Ингенс и Перрин о чем-то оживленно беседовали в нескольких шагах от них. Когда Илна приблизилась, они оторвались друг от друга; секретарь выглядел смущенным, принцесса отвернулась.
— Наш отец будет так рад видеть вас! — весело сказала Перрина, когда они с Ингенсом направились к дому. Огромный особняк из оштукатуренного кирпича был, вероятно, не выше одного этажа, но высокий декоративный фасад над центральной частью придавал ему более внушительный вид. Колонны колоннады по всей длине здания состояли из трех переплетенных нитей, поддерживающих арки, а линия крыши была украшена завитушками, которые наводили на мысль о зубчатых стенах, но служили только для украшения, что, по мнению Илны, не имело никакого смысла. Что ж, ее вкусы редко совпадали со вкусами других людей.