Возвращение чувств. Машина
Шрифт:
В любом случае она не станет беззащитной овцой для волка. Она вполне готова. И даже не стала превращаться в пантеру. Иногда человек – самое страшное существо. Особенно для тех, кто его недооценивает.
Но внезапно всё изменилось. Волна его эмоций вдруг резко опала.
Катарина услышала странный звук.
Ах вот оно что! Он принюхивался.
Сквозь его одежду ветер донёс, наконец, запах копчёной колбасы.
И вот он уже отходит, бесшумно озираясь в поисках источника аппетитного запаха. Осторожно открывает мешок с продуктами – благо, они не спрятали его.
Ну и дела. Да уж, как говорится в анекдоте
Но в данном случае, возможно, голод спас ей, а быть может, и расслабившейся Марии, жизнь… Страшно подумать, что было бы, не проснись она, или запакуй они мешок!
Развязка наступила совсем такая же, как в историях про привидения. Со стороны двора донёсся вначале хрипловатый, а затем уверенный и звонкий петушиный клич.
Вскоре ему вторили и очень далёкие, но голосистые певцы торжествующей зари – наверное, из окрестных деревень. И, хотя заря ещё и не думала заниматься, странный мужчина с палкой их колбасы в руке пробормотал что-то вроде «himmelgergott!»*, и отошёл от мешка с продуктами.
* Чёрт побери (нем.)
Она позволила себе пошевелиться, как бы во сне, и легла поудобней, и лицом к проёму.
Вздохнув, и бросив на неё последний взгляд, странный ночной гость удалился туда, откуда возник, абсолютно бесшумно закрыв за собой потайную дверь. Впрочем, он ведь наверняка рассчитывает навестить её следующей ночью и наверстать упущенное…
Что с его стороны, принимая во внимание её характер, мягко говоря, наивно.
42
Когда примерно через час рассвело, и утро вступило в свои права, она, убедившись, что из-за стены больше не раздаётся никаких звуков, вылезла из-под одеяла и внимательно обследовала внутреннюю стену. Как показало изучение соседних покоев, толщина её была никак не меньше трёх футов – вполне достаточного расстояния для внутренней полости. Кладка из толстых, массивных, скреплённых известковым раствором блоков казалась монолитной и сплошной. Но она отлично запомнила, где искать.
Да, вот они, четыре тонких, не толще иглы, щели, через которые тянет холодным и сырым воздухом подземелья (о, уж этот-то воздух и запах она не перепутает ни с каким другим!). Сам проём немаленький – пройти можно любому.
Отлично. Всё, что необходимо сделать, она продумала, лёжа без сна за этот час, теперь пора будить Марию и Пьера: дел невпроворот.
Невыспавшаяся няня ворчала несколько сильнее обычного – она только разнежилась и расслабилась, и не готова была к новым приключениям. Катарина однако быстро вернула её на грешную землю, показав потайную дверь и описав ночного гостя.
Сон с её главной фрейлины как рукой сняло.
Разбудили и позвали Пьера. Он, как всегда, ночному происшествию если и удивился, виду не подал, но многозначительно похмыкал. Все быстро оделись в походное.
Оставив Марию на страже у входной двери, Катарина и Пьер, вооружившись, принялись ощупывать потайную дверь и окружающую стену в поисках скрытой пружины или рычага. Не прошло и пяти минут, как один из небольших камней на уровне груди подался под рукой Катарины, и, повернувшись вокруг своей оси, открыл за собой глубокую нишу. Пьер, посветив туда свечой, засунул в глубину руку, и дёрнул за ржавый рычаг.
Абсолютно бесшумно часть стены повернулась вокруг
Свеча позволила увидеть длинный и узкий ход, крутыми ступеньками уходящий вниз, во мрак сырого и холодного подземелья. Катарина ощутила невольный озноб. Они ещё не готовы.
Излишняя храбрость – без должной подготовки! – сродни глупости.
Вдвоём обследовав и изучив, как действует запорный механизм двери, они с Пьером заперли её и вернули ключ-рычаг и маскирующий его камень на место.
Завтракать оказалось почти нечем, поэтому Катарина, решив убить двух зайцев сразу, послала Пьера на кухню, дав чёткие инструкции. Затем они с Марией пошли и растолкали заспанную Электру, велев той позвать сюда Гюисманса, а затем принести воду для умывания.
Минут через десять Гюисманс явился, несмотря на ранний час при полном параде. Любезно пожелав им доброго утра, он сообщил, что весь к услугам любезных дам.
Катарина с Марией за десять минут всё же успели привести себя почти в порядок, и были готовы к предстоящему дню. Так как Катарина уже подробно описала няне, что именно ей необходимо, та, без лишних разговоров, взяв под ручку мило заулыбавшегося молодого управляющего, удалилась, сразу умудрившись завязать непринуждённый разговор. Интересно, будет ли молодой управляющий продолжать улыбаться, когда узнает, какие странные предметы и вещи нужны новоприбывшим…
Наскоро умывшись с помощью кувшина и тазика, принесённых юной раззявой (таз, занеся в комнату, она конечно, уронила – если кто-то до этого и спал в их крыле замка, можно было поспорить, что проснулся), она отправила ту за ещё кое-каким оборудованием, сама же занялась делом. Высунувшись из окна, Катарина цепким взглядом осмотрела доступную ей отсюда часть замка и внутренний двор, после чего достала из их багажа бумагу, чернильницу и перо, и принялась за план замка. Ей пришлось выглянуть ещё из трёх окон, пройдя для этого по двум коридорам, но к приходу Пьера где-то через полчаса, примерный набросок всех трёх уровней был готов.
Ещё через десять минут заявилась Мария всё с той же Электрой, тащившей на плече увесистую штуку полотна, и сопровождаемая кастеляншей барона – подозрительно смотревшей женщиной лет шестидесяти, назвавшейся Магдой, и держащей в руках остальные заказанные предметы: нитки, ножницы и ларчик с иголками.
Убедившись, что именно это гости и хотели получить, она степенно удалилась, пофыркивая, и качая головой. Электре, принёсшей-таки фонарь целым, и к нему несколько толстых свечей, разрешили быть свободной до обеда. Ещё раз осмотрев всё добытое, Катарина осталась вполне довольна.
С чувством хорошо выполненного долга они сели завтракать тем, что хозяйственный Пьер принёс с кухни. Здесь были и аппетитно пахнущие свежие булочки, и сыр, и колбаса, и полный кувшин парного молока – коровы в замке тоже имелись свои.
Помимо продуктов, Пьер принёс и то главное, за чем его посылали: информацию. Он, несмотря на свою обычную сдержанность и молчаливость, сумел понравиться главному повару барона. Тот, будучи человеком полным и весёлым, с удовольствием почесал язык с новым, с нескрываемым интересом слушающим даже в столь ранний час, человеком.