Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Переслегин Сергей Борисович

Впервые я сформулировал гипотезу в созданной «для служебного пользования»

разработке «Субъективные заметки о фотонных звездолетах». Конспективно, это выглядело следующим образом:

«Начнем анализ с технических несоответствий в будущем А. и Б. Стругацких. С одной стороны, перед нами высокий уровень космической техники. Мир «Стажеров» не знал ракет на химическом топливе. Эпоха атомноимпульсного двигателя (годного «только» для облета «малой системы») не продлилась и трех десятилетий. В начале 90-х годов он уже считается безнадежно устаревшим.

Рассмотрим, однако, авионику космических кораблей реальности Стругацких.

В «Стране багровых туч» Спицин вручную крутит

верньеры и определяет пеленг. В «Пути на Амальтею» штурман «Тахмасиба» М. А. Крутиков работает за пультом вычислителя: «Вычислитель негромко шелестел, моргая неоновыми огоньками контрольных ламп». Капитан Быков… проверяет финиш-программу, отпечатанную на листе разграфленной бумаги. Так и хочется помянуть «Понедельник…»: «Вообще говоря, капитан фотонного звездолета крайне редко самолично занимается проверкой программ. Для этого есть математики-программисты, которых на "Тахмасибе" было двое и которых авторы почему-то упорно называют девочками…»

Измерительная аппаратура планетологов работает под высоким напряжением. При ближайшем рассмотрении оказывается, что эта аппаратура состоит из спектрографа, батиметра и бомбосбрасывателя. Последний аппарат по внешнему виду и функциям более всего напоминает морскую шестидюймовую пушку с ручным заряжанием. Поскольку обойма бомбозондов весит 20 кг, работа планетологов оказывается изнурительной и довольно опасной.

Батиметр имеет рабочий диапазон в 300 атмосфер. В Текущей Реальности этот прибор представляет собой крохотный пьезоэлектрический кристалл и работает практически при любом давлении.

Дауге вручную считывает и отождествляет спектральные линии. Крутиков голосом сообщает командиру расстояние до экзосферы. Жилин все свободное время настраивает недублированный фазоциклер (это уже в «Стажерах» — десятью годами позже).

Технические проблемы, прежде всего со средствами связи, управления, вычислительной техникой, системами автоматического контроля, оказались для Реальности «Полдня» хроническими. Белов едва не открывает люк в батискафе Кондратьева на километровой глубине. «Скиф-Алеф» не имеет связи со спутниками «Владиславы». Измерительная аппаратура Атоса-Сидорова работает на печатных платах, которые, как выяснилось, временами раскалываются. Ульмотроны «с полумикронным допуском» собираются вручную. Единой компьютерной сети, как социально значимого инструментария, нет: достаточно сравнить БВИ с инфосферой у Д. Симмонса в «Гиперионе». Персональных компьютеров или какого-то их аналога также не существует.

Проще всего посмеяться над этими несоответствиями, найдя им тривиальное объяснение: «дескать, писалось это в начале шестидесятых, да и неинтересны были братьям Стругацким все эти технические подробности…» Гораздо интереснее, однако, представить себе мир, в котором на фотонном звездолете «Тахмасиб» действительно нет приличного компьютера. И попытаться понять, как возник этот мир и почему он такой.

Обратим внимание, что с точки зрения мира Стругацких техника нашей Реальности тоже дает ряд поводов для насмешки [110] .

110

Здесь дословно повторен отрывок из статьи «Пестрая лента в Гильбертовом пространстве»

Суммируя вышеизложенное, можно сказать, что мир Стругацких опережает нашу реальность, прежде всего по развитию энергетики, транспорта и конструкционных материалов. Отстает он по уровню компьютерной и иной вычислительной техники, автоматизации, средствам связи.

Логика развития науки состоит в том, что любая решенная задача дает возможность решать новые задачи. Эти новые задачи связаны с предыдущими, т. е. материнская задача ограничивает пространство решений для дочерних.

Одновременно, будучи превращены в технологии, новые задачи расширяют пространство решений для человечества. В результате начинается структуризация, при которой новые результаты не столько открывают новые возможности, сколько перечеркивают возможности альтернативные.

Если с технологиями всевозможные «параллельные линии бытия» более-менее можно проследить, с наукой все намного сложнее. Понятно, что выиграло человечество, перейдя к позиционной форме записи числа. Гораздо труднее определить, что при этом было потеряно. И довольно трудно поверить в то, что за прогресс в информатике, за создание виртуальной реальности человечество, по всей видимости, заплатило отказом от космической экспансии.

Мир Стругацких имеет две точные отсылки к нашей реальности. Первая из них очевидна — шестидесятые годы, эпоха последнего глубокого прорыва в будущее в истории человечества, — ощущается в произведениях цикла непрерывно. Можно даже сказать, что Реальность «Стажеров» — «Полдня…» это шестидесятые годы, продолженные в настоящее и будущее.

Что же, не зря, очевидно, эти годы стали временем расцвета фантастики и науки. Здесь и на Западе. Не зря это время до сих пор ностальгически вспоминают и те, кто тогда жил, и даже многие, родившиеся позднее.

Можно предположить, что шестидесятые годы не имели в мире Стругацких конца, которым в нашей реальности стала Пражская весна и ее зеркальная копия Парижская весна.

Вторая отсылка значительно менее очевидна — в текстах «Страны багровых туч» ощущается настроение сороковых, обстановка военной романтики. Романтики, уничтоженной у нас нечеловечески длительной и кровавой войной.

Напрашивается вывод, что Вторая Мировая война была в Реальности Стругацких менее длительной и стоила меньших жертв. Ментального обескровливания Европы не произошло, и накопленный потенциал использовался человечеством, в частности, в Космосе. Но нетрудно показать, что Вторая Мировая война либо быстро выигрывается Германией, либо медленно — союзниками.

То есть, если эта война оказалась короткой, победу в ней должны были одержать немцы.

Сразу же заметим, что при быстрой победе Германии не было нужды в ракетах Фау-2. Это означает отсутствие настоятельной потребности в инерциальной навигации и системах автоматического управления. И действительно, мир Стругацких не знает таких систем по крайней мере до 1991 г. (Крутиков не может установить свое положение на Венере после того, как «Хиус» ушел с болота.) Иными словами, мы должны исходить из того, что этапа спутника в мире «Стажеров» не было, и сразу же создавались корабли, управляемые людьми: пилоты, а не гироскопическая автоматика удерживали эти корабли в равновесии на стартовом и посадочном участке, штурманы, а не кибернетические системы вели их к цели. Отсюда — значительно большая роль человеческого фактора и отставание в развитии автоматики и вычислительной техники, отставание, которое мы диагностировали как существенную особенность Реальности Стругацких.

Итак, мы пришли к выводу, что мир «Полдня…» не знал ракет Фау-2 и стратегических бомбардировок. Мы высказали предположение, что в этом мире Вторая Мировая война (по крайней мере ее «горячая стадия») закончилась быстро и общий объем потерь был значительно меньшим, чем в Текущей Реальности. Мы интерпретировали это как модель с быстрым выигрышем войны Германией (фашистской Германией). Рассмотрим эту интерпретацию с другой стороны.

Прежде всего, как могла выиграть Германия, отстающая по своему экономическому потенциалу от Запада, по людским резервам от Советского Союза и вдобавок еще и лишенная флота? Только за счет умелого управления ресурсами и войсками, за счет Искусства. Но такая победа должна привести к переоценке господствующих ценностей.