Возвращение танцмейстера
Шрифт:
Стефан изучал свои записи. Итак, с 1952-го по 1957 год Герберт Молин зарабатывал на жизнь чем-то, чего нельзя установить по следственным материалам. Это не такой маленький срок, больше пяти лет. К тому же он перед этим сменил фамилию. Почему?
Когда Джузеппе вернулся с выезда в Хеггенос, Стефан стоял у окна, уставясь на пустую улицу. Джузеппе в двух словах рассказал о взломе – полная чепуха, взломали дверь гаража и унесли две бензопилы.
– Мы их возьмем, – пообещал он. – Это два брата в Йерпене, только они и промышляют таким образом. Мы их возьмем. А ты как? Нашел что-нибудь?
– Очень странно, – сказал Стефан. – Я думал, что знаю его. Оказывается, совершенно не знаю.
– Что ты имеешь в виду?
– Смену фамилии. Почему он сменил фамилию? И этот странный пробел в его жизни с 1952-го по 1957 год.
– Меня тоже удивила смена фамилии, – сказал Джузеппе. – Но мы еще до этого просто не дошли, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Стефан прекрасно понимал. Расследование убийства ведется по определенному шаблону. В начале всегда есть надежда быстро обнаружить преступника. Если это не удается, начинается долгий и скучный сбор материалов, а потом их анализ.
Джузеппе зевнул.
– Долгий день, – сказал он. – Надо выспаться – завтрашний будет не короче. Когда ты собираешься назад, в Вестеръётланд?
– Не знаю.
Джузеппе снова зевнул:
– Вижу, у тебя есть что мне рассказать. Я заметил это, еще когда здесь был Рундстрём. Вопрос – это может подождать до завтра?
– Безусловно.
– То есть назвать преступника ты пока не можешь?
– Нет.
Джузеппе поднялся:
– Я зайду с утра в гостиницу. Может быть, позавтракаем вместе? Полвосьмого?
Стефан кивнул. Джузеппе поставил папки на место и погасил настольную лампу. Они вместе прошли через темную приемную. В одной из комнат сидел дежурный оперативник – он принимал вызовы.
– Всегда важно понять мотив, – сказал Джузеппе, когда они вышли на улицу. – Кто-то хотел убить Герберта Молина. Это мы знаем точно. Убить хотели именно его, и никого другого. Мотивом был он сам – для этого кого-то, кто хотел его убить.
И он опять широко зевнул.
– Поговорим завтра.
Джузеппе направился к своей машине. Стефан помахал ему вслед, а сам пошел пешком – немного в гору и налево. Город был совершенно пуст.
Ему стало зябко.
И вновь пришли мысли о болезни.
В половине восьмого Стефан спустился в ресторан. Джузеппе уже ждал его. Они выбрали угловой столик, где им никто бы не мешал. За едой Стефан рассказал о беседе с Авраамом Андерссоном и о своей прогулке вдоль озера, наведшей его на покинутый палаточный лагерь. Тут Джузеппе отодвинул наполовину съеденный омлет и начал слушать очень внимательно. Стефан вынул сверточек с окурком и кусочком головоломки.
– Думаю, что собак туда просто не водили – слишком далеко, – закончил он. – Надо подумать, может, есть смысл снова послать туда патруль.
– Не было никаких зацепок, – сказал Джузеппе, – на следующий же день после убийства нам доставили на вертолете трех собак. Но они так и не взяли след.
Он поднял с пола свой портфель и достал ксерокопию топографической карты местности вокруг дома Герберта Молина. Стефан взял зубочистку и начал искать точное место. Джузеппе опять нацепил свои маленькие очки для чтения и вгляделся в карту.
– Тут отмечены тропки для снегоходов, – сказал он, – но никакой дороги к этому месту нет. Наш турист должен был продираться как минимум два километра через непроходимый лес. Если он, конечно, не воспользовался тропинкой от дома Молина. Но это вряд ли.
– А как насчет озера?
Джузеппе кивнул:
– Такая возможность не исключается. На той стороне есть просеки, лесовозы разворачиваются на самом берегу. Так что на резиновой лодке или шлюпке озеро, разумеется, пересечь можно.
Он еще несколько минут изучал карту.
– Ты, похоже, прав, – сказал он наконец и отодвинул карту.
– Я ничего не разнюхивал, – сказал Стефан. – Просто случайно набрел на это место.
– С полицейскими никогда и ничего не происходит случайно. Ты, может быть, и бессознательно, но что-то искал, – сказал Джузеппе и принялся изучать остатки табака и кусочек головоломки.
– Я отдам это техникам, – продолжил он. – И место лагеря тоже надо хорошенько обследовать.
– А что скажет Рундстрём?
Джузеппе улыбнулся:
– Ничто не мешает сказать, что это я обнаружил лагерь.
Они встали, чтобы взять добавки. Стефан обратил внимание, что Джузеппе все еще хромает.
– А что говорит маклер?
Стефан рассказал. И снова Джузеппе был весь внимание.
– Эльза Берггрен?
– Он дал мне ее адрес и номер телефона.
Джузеппе прищурился:
– Ты уже с ней говорил?
– Нет.
– Будет лучше, если ты предоставишь это мне.
– Естественно.
– Все это очень важные наблюдения, – сказал Джузеппе. – Но Рундстрём, конечно, прав – мы должны заниматься следствием сами. Мне хотелось дать тебе возможность познакомиться с тем, что мы уже сделали. Но дальше – извини.
– Я на большее и не рассчитывал.
Джузеппе медленно допил кофе.
– А почему ты вообще приехал в Свег? – спросил он, поставив чашку.
– Я на больничном, и мне было совершенно нечего делать. И потом, я неплохо знал Герберта Молина.
– Думал, что знаешь, – поправил Джузеппе.
Стефан подумал, что человека, сидящего перед ним, он совсем не знает. Но почему-то ему захотелось рассказать Джузеппе о своей болезни. Наверное, он был уже не в силах справляться со своим несчастьем в одиночку.
– Я уехал из Буроса, потому что я болен. У меня рак, и я жду начала лечения. Я выбирал между Майоркой и Свегом. И выбрал Свег – мне было интересно, что случилось с Гербертом Молином. Теперь думаю, правильно ли поступил.
Джузеппе кивнул. Несколько минут они сидели молча.