Вперед в прошлое 5
Шрифт:
— Буду очень благодарна. Жду здесь.
Она сразу же остановилась, отпуская меня. Бузя повел себя нетипично — порывисто обнял ее и уселся на багажник мопеда. До середины пригорка мы ехали, потом спешились, чтобы не разбиться на ухабах, и я катил мопед, думая о новой знакомой.
Одинокая женщина-инвалид с непростой судьбой, которая потеряла все, но жалкими крохами делится с еще более несчастными детьми. Это наводило бы на мысль, что она может пригреть Свету с Ваней, если бы не одно «но»: у нее ничего нет, она сама нуждается в помощи.
Но ведь это полбеды! Есть я, есть шикарный по нынешним временам доход. Можно снять им дом — чтобы дети приучались к труду на участке. И снова «но»: часть моего дохода завязана на сезонных фруктах. В октябре они закончатся — и что дальше? На орехах можно немного продержаться, а потом? Останется прибыль с кофе, но этого чертовски мало!
На ум ничего не приходило. Зимой деду в Москве заняться будет нечем. Надо думать.
Когда поднялись к дороге, тянущейся вдоль домов, к старикам Бузя поехал на мопеде. Дети выбежали к нему, но заметили меня и рванули обниматься. Светка так вообще повисла на мне и не хотела отлипать.
— Паш, возьми меня на барана! — требовала она. — Это так прикольно!
— И кто тебя так брал? — насторожился я — мало ли что, про плохого дядьку я уже слышал, а это точно педофил.
— Никто! Дядька сын посадил на шею и катал, а я смотрела. Меня так никто никогда не возил. А Бузя или Ваня не удержат. — Она вздохнула.
Девочке просто хотелось поиграть с сильным взрослым… Да нет — ей хотелось отца, сильного и любящего. Извини, девочка, я на эту роль пока не гожусь.
— Давай тебя лучше на мопед посажу, это круче!
— Точно! — легко согласилась она.
Я уточнил:
— Помнишь ты рассказывала про женщину, которая вас кормит?
— Ага, — кивнула девочка.
— Она хромоножка? Ее Лидия зовут?
— Да! Она вернулась?! — просияла Светка и аж подпрыгнула. — Она такая добрая!
— Сейчас с бабушкой Марфой поговорю, и пойдем к ней. К тебе Лиде.
— А можно? Ура!
Но все равно желание развлекаться победило, и Светка побежала к Бузе с мопедом, а после к ней присоединился Ваня.
Оставив Карпа Бузе, я понес продукты в дом, где в кухне меня встретил дед Иван, уставился недобро и буркнул:
— Ты кто?
Я поставил на стол авоську и пакет с продуктами, которые бабушка Марфа принялась перебирать, приговаривая:
— Вот така у нас бяда. Иногда ничего, иногда и меня не узнает. Ежели ноги его держали бы, мог бы уйти и потеряться. День ничего, день дурак дураком… — Она увидела половину утки и всплеснула руками. — Господи! Точно тебя боженька послал и нам, и тем детям. Мы отродясь такого не ели! А творог, поди, домашний?
Домашний, — кивнул я.
Мои мысли вертелись вокруг Лидии. У меня талант знакомить людей, которые друг другу нужны. Лидии нравится возиться с обездоленными детьми. Дети любят ее. Но между ними стоит нищета, а у меня пока недостаточно средств, чтобы им помочь. Но хотя бы нашелся человек, который готов помогать сиротам, и можно будет просто снять им жилье. А там, глядишь, и приживутся, прикипят к Лидии, а она — к ним. И не пойдут по наклонной, не замерзнут в подворотне во время очередного норд-оста, а станут людьми, создадут семьи, сделают что-то важное и полезное.
Распрощавшись с бабушкой Марфой, я вернулся к Бузе, который все не мог расстаться с мопедом, и вместе с детьми мы поехали к Лидии. Иван и Света как увидели ее, так и рванули, сверкая пятками. Прилипли с двух сторон, повисли на ней. Бузя сдержал порыв, стоял на месте, пританцовывал. Я не вмешивался, чтобы не порвать нить доверия, которая между ними протянулась.
По обрывкам фраз я понял, что Лидия лежала в больнице с давлением, потому так долго не приходила.
Выполнив свою миссию и оставив детей в добрых руках, я поехал к ребятам в подвал, чтобы провести тренировку. Там были только одноклассники, даже Рамиль, готовый тренироваться. Я первым делом налил себе воды, выпил стакан залпом, упал на диван, посидел немного с закрытыми глазами, чтобы переключиться с одной волны на другую. Но из головы не уходила Лидия.
Плюс ко всему, сегодня вечером надо позвонить бригадиру, узнать, как дела. Потом — деду, заказать жвачек и резинок для волос…
Из раздумий вывел голос Гаечки:
— Паш, прикинь, на улице ко мне подошла Баранесса, как будто караулил, с Семеняк. Сказали, что, если буду с тобой дружить, мне прям ваще хана.
— А ты?
Я был уверен в том, что Гаечка не предаст, спросил больше для обратной связи.
— А я сказала, что они мне никто и не указ, а наездов я не боюсь. Баранесса аж побледнела от ярости, не ожидала такого. — В голосе Гаечки слышалась гордость.
— А ко мне подходил Райко, — поделился Димон Минаев. — Угрожал расправой. Ну, за то, что я с тобой дружу. Райко предложил тысячу рублей… Ну а я сказал, что он брехло, у него ж для Чумы типа денег не было. — Он захихикал. — Барик на него потом наехал, и про меня забыли.
— То же самое, — кивнул Чабанов. — Типа, будешь дружить со стукачом — будешь бит. Я сказал, что ты не стукач, и он, дебил, мне не указ.
— Спасибо, друзья, — улыбнулся я.
Хоть я и был в них уверен, все равно в глубине души ворочался червячок сомнений, что они отвернутся, если им мое общество перестанет быть выгодным. Теперь же камень с плеч свалился.
— Только ко мне не подходили. Боятся, — осклабился Рамиль и стал боксировать с тенью.
Илья резюмировал:
— Так, значит, подходили ко всем, кроме меня и Рамиля. Значит, они не в курсе, что мы теперь команда. Смешно посмотреть, что с ними станет, когда они узнают. Все-таки двоих травить проще, чем целую группу.
— Да мы их порвем, как тузик тряпку! — воскликнул Рамиль.
— Однозначно, — кивнул я и выдал: — Я был у Чумы в больнице. Из реанимации его перевели в хирургию. Переломы ребер, кровь в легких, травма головы…