Впервые в жизни
Шрифт:
— И что сделал?
Он по-прежнему гладил ее спину.
— Встал и обыскал окрестности. Потом еще раз. И так повторялось всю ночь. Наконец я заснул от усталости с пистолетом в руках, а на рассвете меня разбудил любопытный медвежонок.
— О Господи! — испуганно рассмеялась она. — И что было дальше?
— Я выстрелил в дерево и чертовски перепугал нас обоих, — весело продолжал Мэтт, — сам упал с бревна, на котором заснул, и медвежонок тоже плюхнулся на зад! А потом мы оба вскочили,
Эми расхохоталась.
— А ты думала, что у меня нет мамы? — улыбнулся он.
— Думаю, ты от страха не побежал бы ни к кому на свете. Остался бы на месте.
— Всякое бывало, — пожал он плечами.
— Так твоя ма…
— Живет в Чикаго, с отцом, нянчит трех внуков, детей брата. Мы каждую неделю перезваниваемся, и они спрашивают, когда же и я их порадую.
— И когда?
— Вряд ли это будет скоро.
— Почему? — не выдержала Эми, не справившись с приступом странного любопытства. — Дети — это не для тебя?
— Моя бывшая жена, похоже, считала, что я не умею любить, — вздохнул он. — По крайней мере той любовью, которой требует семья. Утверждала, что я не умею обращаться с людьми.
— Ты был женат?
Хотя чему тут удивляться? Мэтью Бауэрс был завидным женихом!
— Минут двадцать, — признался он. — Как раз после того, как пришел из армии.
— И работал копом? — уточнила она.
— Угу.
— Именно поэтому она решила, что ты не годишься для семейной жизни? Из-за твоей работы?
— Отчасти. А отчасти потому, что подвел ее. Но в основном из-за того, что она была на меня зла.
Эми хотелось спросить, каким образом Мэтт подвел жену. Но теперь совсем не время, если учесть то, что сейчас она лежала в его объятиях со льдом на заднице. Но слова бывшей жены были непонятны. Мэтт не из тех людей, которые способны кого-то подвести, особенно тех, кто ему небезразличен. И то, что он сделал для нее сегодня, это доказывает. Конечно, он пришел спасать ее по долгу службы, но вовсе не был обязан оставаться на ночь и оберегать ее!
И все же он здесь.
В ее жизни были люди, долгом которых было нести за нее ответственность, но они, не задумываясь, бросали ее.
— Мэтт!
Безмолвный ответ вырвался из его груди и проник в ее собственную. Мэтт повернул голову, зарывшись лицом в ее волосы и глубоко вдыхая их запах.
— По-моему, ты прекрасно умеешь обращаться с людьми, — тихо заметила Эми. И по его интонации ощутила, что губы Мэтта растянулись в улыбке.
— Спасибо, — пробормотал он. — Расскажи о себе.
— О, моя жизнь вполовину не так интересна, как твоя.
— А ты попробуй, — посоветовал он.
Вот этого она как
— Ну… у меня нет бывшего мужа…
— А матери? Отца? Братьев и сестер?
— Только мать. Мы не слишком близки.
Слабо сказано, конечно. Мать забеременела совсем юной и не была предназначена для материнства.
— Меня вырастила бабушка, она уже умерла. Когда мне было двенадцать.
— А еще родные есть?
Никого такого, о ком хотелось бы рассказать.
— Нет.
Мэтт крепче сжал ее в объятиях — почти незаметный, но слегка властный жест. От которого мог бы начаться приступ клаустрофобии.
Но не начался.
Оба замолчали. И Эми не поняла, как могла заснуть рядом с этим сгустком чувственности, но почему-то заснула.
Проснулась, похоже, много часов спустя, когда первые рассветные лучи настойчиво пытались проникнуть сквозь сомкнутые веки. Несколько секунд она не шевелилась, пораженная несколькими фактами. Первый — ей больше не было холодно. Наоборот, она согрелась. Потому что обвилась кренделем вокруг источника тепла.
Мэтта.
Эми приоткрыла глаз и встретила его взгляд. Он наблюдал за ней и, кажется, искренне веселился.
— Эй! — хрипловато позвал Мэтт. О, этот чувственный взгляд!
И то, и другое ужасно отвлекало, тем более что сейчас он был похож не на лесничего, а выглядел сонным, взъерошенным и чертовски сексуальным.
— Куда это ты? — спросил он.
Эми, все еще не очнувшись до конца, не сразу поняла, о чем он. И тут же осознала, что ее рука спустилась опасно низко. Если она подвинет пальцы хотя бы на дюйм…
— Прости! — вспыхнула она, зажмурясь. — Это все Мэлори виновата!
— Пожалуй, — пробормотал он, глядя на внушительную эрекцию, — она тут ни при чем.
— Нет, я хотела сказать…
Эми осеклась, услышав тихий дразнящий смех, и лицо снова загорелось.
— Она послала тебя сюда, потому что вообразила, будто между нами что-то есть.
— А между нами действительно что-то есть?
О, вот эту тему затрагивать не стоит!
— Это не имеет к нам никакого отношения. Она просто отплатила мне за то, что несколько недель назад я свела ее с Таем на аукционе.
— А если нет?
— Что «нет»?
— Если это не месть?
Их ноги были переплетены. Где-то среди ночи спальный мешок сбился вниз, и между ними больше не было барьера. Мэтт был теплым и твердым.
Повсюду.
Она смягчалась все больше по мере того, как росло возбуждение Мэтта. Хуже того, пальцы так и чесались его коснуться.
— Эми!
Голос Мэтта был чистым грехом. Не предупреждением, а утверждением, и ее ладони против воли легли на его грудь.