Враг неведом
Шрифт:
ПР: Проще всего ответить на последний вопрос. Нет. Ни с президентом США, ни с кем-то из его администрации я не общался. На высшем политическом уровне перемирие между нашими странами не заключалось, как не было и объявления войны. И спорить тут, действительно, не о чем. Соединенные Штаты и Великобритания осуществили прямое вооруженное нападение на наши объекты в Сирийской Арабской Республике. Мы ответили. То, что этот ответ обернулся для вашей страны фактическим изгнанием с Ближнего Востока — это уже, как говорится, не наши проблемы. Боевые действия завершились не в итоге переговоров. Нам стало просто не с кем воевать. Поэтому так называемое перемирие — это лишь проявление доброй воли с нашей стороны и со стороны втянутых в этот конфликт Ирана и Сирии. А поскольку все страны Залива решили разорвать с вами договоры аренды военных объектов, нет нужды атаковать ваши войска в Ираке, Кувейте, Иордании и на Аравийском полуострове прямо сейчас. Их все равно придется эвакуировать. Новые человеческие жертвы и новые разрушения никому не нужны. Что же касается сотрудничества… Знаете, мы не против. Но только не так, как это было в девяностые и позднее, когда Соединенные Штаты понимали под сотрудничеством подчинение. Настоящее сотрудничество основывается на учете
К: Абдель Ас-Сах. Телекомпания «Аль Джазира». Господин Президент, вы сейчас только что перешли к теме ближневосточного урегулирования. Разрешите, я задам Вам вопрос по ситуации в Персидском заливе и проблеме Ирана.
ПР: Пожалуйста. Запретных тем у нас нет. Я, правда, не совсем понял, какая с Ираном проблема? Ну, да ладно. Надеюсь, вы объясните.
К: Я постараюсь. Проблема Ирана, как мы ее видим, заключается в том, что его руководство желает кардинально пересмотреть разделение экономических зон в Заливе. Еще до конфликта у нас с иранцами сложились хорошие рабочие отношения. В отличие, кстати, от многих арабских стран, в том числе, Саудовской Аравии, Бахрейна и Объединенных Эмиратов. Однако сегодня мы чувствуем, что всё стало с ног на голову. Иран угрожает Катару военным вторжением, а Саудовское королевство, совершенно неожиданно пожелавшее восстановить с нами дипломатические отношения и заключить договор о дружбе и взаимопомощи, заявляет, что не будет вмешиваться в этот конфликт. Вот.
ПР: Честно сказать, я не совсем уловил суть вопроса. Что вы хотите узнать? Какое отношение к этому имеет Россия?
К: Я хотел бы узнать, собирается ли Россия использовать имеющуюся в странах Залива военную инфраструктуру и, в частности, Эль-Удэйд, для организации своих авиационных и морских баз? Мне кажется, такое решение остудило бы многие горячие головы в регионе и придало отношениям между странами нужную степень сбалансированности и устойчивости.
ПР: Понятно. Вам хочется, чтобы Россия заняла на Ближнем Востоке место Соединенных Штатов. Увы, должен разочаровать вас. У нас нет планов расширять своё военное присутствие в регионе. Нам это просто не нужно.
(шум в зале)
(улыбаясь) Спокойствие, господа. Только спокойствие.
Вообще, я не думаю, что дело дойдет до прямых военных конфликтов между Катаром и Ираном, или между Саудовской Аравией и Ираном, или между Катаром и Эмиратами. Сейчас это просто бессмысленно. После исчезновения всех атомных станций в мире образовался существенный дефицит электроэнергии. Всего за один месяц биржевая цена на нефть поднялась в два с половиной раза, а восьмого июня, в пик противостояния на Ближнем Востоке, она подскочила до четырехсот долларов за баррель. Сейчас цена выровнялась и, я надеюсь, сильные колебания уже позади. В этих условиях никому в мире, ни покупателям, ни продавцам, не выгоден новый кризис, уже не атомный, а нефтяной. Любое военное обострение в Персидском заливе поставит крест на ожиданиях хоть какой-то стабильности. Нефтедобытчики должны договариваться, а не воевать. И я обещаю, Россия сделает всё, чтобы эти договоренности состоялись. У нас нет необходимости, подобно Соединенным Штатам, контролировать напрямую страны Залива. Мы просто не хотим это делать. Спросите, почему? Об этом я расскажу чуть позже.
В: Кто следующий?
ПР: Я вижу, что наш индийский коллега давно тянет руку, но его все время опережают.
В: Пожалуйста, представитель Индии.
К: Спасибо. Панкадж Нараин. «Общественное индийское телевидение». Господин Президент, как вы считаете, когда закончится нынешний Кашмирский кризис и, самое главное, чем он закончится?
ПР: Хороший вопрос. Кашмирский кризис — это сейчас как лакмусовая бумажка. Своего рода тест для всего человечества. Смогут ли Индия и Пакистан преодолеть старые противоречия или этот конфликт будет длиться столетиями, принося в жертву миллионы с обеих сторон? Сможет ли Индия преодолеть искушение раз и навсегда разобраться с геополитическим соперником? Сумеет ли Пакистан удержаться от применения сохранившегося у него ядерного оружия? Решатся ли союзники этих стран, как настоящие, так и мнимые, вмешаться в конфликт напрямую? Я надеюсь, и у меня есть серьезные основания так думать, что разум в конечном итоге возобладает. Хотя еще неделю назад всё складывалось как нельзя хуже. Вы все видели, как развивался конфликт. Майские беспорядки в Кашмире, спровоцированные и срежиссированные явно извне какой-то третьей стороной, закончились массовым кровопролитием. Более трех тысяч человек погибло только за один день в Шринагаре. За два последующих дня там было убито ещё столько же, причем, бОльшую часть составляли те, кто вообще не участвовал в акциях протеста…
К: Я бы хотел уточнить. Расследование показало, что этих людей убивали не полицейские и не военные. С обеих сторон это делали боевики запрещенных националистических организаций, мусульманских и индуистских.
ПР: Да, я знаю. Ваш министр иностранных дел госпожа Сушма Сварадж проинформировала нас о первичных результатах расследования. В любом случае, индийские власти не смогли быстро взять ситуацию под контроль, и двадцать седьмого мая на территорию штата вошли пакистанские армейские части. Опять же, как стало известно позднее, приказ перейти границу оказался подложным. Президент Пакистана его не давал. А потом стало поздно разбираться, кто виноват и что делать. По всей границе начались боевые столкновения. Армии двух стран вступили в войну, на радость невидимым кукловодам. Третьего июня индийские части взяли Лахор, шестого бои шли уже в районе Мултана. Пакистанские войска терпели жестокое поражение. Некоторые генералы требовали от главнокомандующего применить ядерное оружие. О том, что у Пакистана оно частично сохранилось, индийцы не знали и продолжали давить. До точки невозврата, после которой уже невозможно остановить войну, не уничтожив противника, оставались считанные дни. К счастью, руководителям обоих государств хватило мудрости отступить от опасной черты. Не скрою, для этого потребовалась не только их личная воля, но и усилия наших дипломатов и дипломатов Китайской Народной Республики. Десятого в Астане состоялась встреча специальных представителей воюющих государств. Одиннадцатого удалось договориться о параметрах перемирия. Увы, оно чуть было не сорвалось.
(шум, оживление в зале)
К: Господин Президент! Разрешите мне!
ПР: Вы, кажется, из Японии?
К: Да. Хироми Танака. Агентство «Киодо Цусин».
ПР: Мне тут подсказывают, что следующий вопрос должен задавать представитель Европы… (поворачиваясь к ведущему) Кто?.. (к залу) Но я думаю, мы все же нарушим регламент. Я просто не в силах отказать столь очаровательной даме. Прошу, госпожа Танака.
К: Спасибо, господин Президент. Я вас надолго не задержу. Мой вопрос очень короткий. Что будет с ядерным оружием Северной Кореи? Мы слышали, там оно сохранилось.
ПР: Мой ответ будет тоже коротким. За ядерное оружие Корейской Народно-Демократической Республики несёт ответственность военное и политическое руководство Корейской Народно-Демократической Республики.
К: Да, но если Северная Корея решится его применить, это будет… это будет просто ужасно.
ПР: События последнего года показали, что господин Ким Чен Ын — человек в высшей степени ответственный и предсказуемый. Я уверен, что он не будет применять имеющееся у него ядерное оружие против кого бы то ни было без достаточных на то оснований. Думаю, господин Си Цзиньпин в своём ближайшем выступлении эту мою уверенность подтвердит.
К: Спасибо. Понятно.
В: Представитель Европы, пожалуйста.
К: Анджей Кшеминьский. «Газета Выборча». Господин Президент, меня, как и весь польский народ, сильно беспокоит ситуация на Украине. Вооруженные формирования так называемой Новороссии захватили обширные территории, вошли в Киев и, судя по всему, готовятся теперь двинуться дальше, в западные области вплоть до Львова. Наше правительство уже не может молча смотреть на творимый в стране произвол, на безрассудные попытки узурпировать власть и стремление свести счеты с законно избранными парламентом и президентом. Наш президент и премьер-министр несколько раз обращались к России с требованием немедленно прекратить военную и политическую поддержку полевых командиров самозванных республик. Увы, от всех наших заявлений ваш МИД просто отмахивался, а на официально поданные ноты протеста, словно бы издеваясь, советовал отправлять их во Временный комитет национального спасения Украины. Что это за структура, международному сообществу неизвестно. Есть официально признанное Правительство Украины, есть Президент, Верховная Рада, Верховный Суд. К сожалению, сейчас эти институты не действуют. Тем, кто там работал, пришлось срочно покинуть страну, опасаясь мести пророссийски настроенных боевиков. Прискорбно, что некоторые европейские страны не пустили на свою территорию членов украинского правительства и депутатов Рады. Мало того, из Австрии и Венгрии их в тот же день депортировали назад, в захваченный бандитами Киев, а в Италии их задержали прямо в аэропорту по запросу Интерпола и сейчас в ускоренном порядке рассматривают их возвращение на Украину как объявленных в розыск военных преступников. По нашему мнению, это вопиющее нарушение международного права, всячески поощряемое Российским правительством. Вчера Президент Польши Анджей Дуда выступил с заявлением, фактически ультиматумом, обращенным к сторонникам так называемой Новороссии. Он сказал: «Не смейте идти на запад. Республика Польша готова военным путём защитить своих граждан, компактно проживающих на правобережной Украине от Брацлава до Овруча и от Житомира до Ужгорода». К нашему огромному разочарованию, уже через час после выступления Дуды российское Минобороны провело брифинг, на котором генерал Герасимов напрямую угрожал нашей стране, говоря, что если хоть один польский солдат войдет на территорию Украины, Россия сочтет это агрессией против себя и ответит всеми имеющимися у неё силами и средствами. В связи с этим демаршем, я, как и большинство поляков, задаются вопросом: почему Россия беззастенчиво использует свою боевую авиацию для поддержки противников законной украинской власти, а как только правительство Польши заявляет, что тоже собирается защитить подвергающихся насилию соотечественников, тут же встает на дыбы и угрожает войной? Надеюсь, что вы, господин Президент, не отмахнетесь от этого вопроса, как ваши министры, а ответите на него прямо и честно, как и подобает лидеру большой и сильной страны.
ПР: Я вас внимательно выслушал, пан Кшеминьский, и, вы знаете, я удивлен. Мне странно слушать журналиста страны блока НАТО, утверждающего, что на Украине воюют не российские вооруженные силы, а воинские соединения Новороссии. С одной стороны, раз Россию больше не обвиняют в оккупации Украины, это явный прогресс, но, с другой, в ваших словах нет ничего неожиданного. Это лишь старая сказка на новый лад. Вместо российских войск в ней присутствуют некие пророссийски настроенные боевики, поддерживаемые нашей боевой авиацией. Похоже, вас просто плохо проинформировали, пан Кшеминьский. Вооруженные силы республик Новороссии не входили в Киев и не захватывали столицу Украины. Армейские корпуса Донецкой и Луганской народных республик остановили свое наступление в районе Днепропетровска и Запорожья. Их численность и вооружение таковы, что им просто нет смысла двигаться дальше. Занять десятком тактических групп половину Украины — задача невыполнимая. Другое дело, что развал ВСУ, как и развал современной украинской государственности, был предопределен действиями самого украинского государства и, в первую очередь, его властной верхушки.