Врата Лилит
Шрифт:
– Да, да...
– механически закивал головой Ганин, стараясь не смотреть ни на лицо, ни на полуобнаженное тело Снежаны.
– Знаешь, оденься лучше... А то бикини с интерьером XVIII века как-то не очень сочетается.
– Какой ты сноб, Леша! Главное, чтоб красиво было! Ну, ладно, ладно, давай, отнеси меня на руках в гардеробную и я, так уж и быть, оденусь...
– и Снежана томно закрыла глаза. Ганин довольно рассмеялся и действительно взял тонкое и легкое тело Снежаны на руки и как заправский молодожен понес его в спальню.
К ужину Снежана выбрала аристократическое длинное белоснежное платье из мягкого шелка, жемчужное ожерелье и перламутровые туфельки. Волосы слегка завила на кончиках, но косметики нанесла минимум - только немного
Бильярдная представляла из себя довольно небольшую уютную комнату, обклеенную изумрудно-зелеными обоями с несколькими люстрами также зеленого цвета, от света которых вся комната казалось изумрудной. Каждая люстра располагалась над соответствующим бильярдным столом, которых всего было четыре, в разных концах комнаты, а посредине комнаты стоял небольшой круглый деревянный стол, накрытый зеленой скатертью. За ним уже орудовали слуги.
Когда Ганин и Снежана вошли в комнату, он, как и за обедом, отпустил слуг и они со Снежаной оказались одни. Ганин выключил лампы и зажег натуральные ароматные восковые свечи на двух позолоченных трехсвечниках и таинство ужина пошло своим чередом.
Вино было красное, терпкое, полусладкое, бифштекс с кровью, салат 'Цезарь', на первое - куриный бульон, а на десерт - фруктовое желе и фисташковое мороженое. На этот раз обязанности хозяйки исполняла Снежана и получалось это у неё отменно. Она с такой ловкостью и нежной заботой разрезала и подавала мясо и десерт, что Ганину доставляло наслаждение уже просто смотреть на то, как она это делает. Он только сейчас обратил внимание, какие красивые у Снежаны руки: круглые, точеные, как изящные ножки антикварной мебели, с длинными тонкими пальцами, будто бы созданными для того, чтобы ими перебирать струны арфы, лютни или клавиши фортепиано. Такие руки превосходно смотрелись, если бы она давала домашний концерт... Ганин с удовольствием представил себе уютную мини-концертную залу в этом дворце, клавесин, а рядом с ним сидит Снежана в сочно-голубом длинном платье с большим вырезом, в пышном парике, локоны которого свободно ниспадают вниз, с открытыми, как сейчас, круглыми плечами и аккуратными руками, а её пальчики ловко и изящно бегают по многочисленным клавишам...
– Леш! Да ты ешь, ешь... Что ты так на меня смотришь? Аппетит пропал, что ли?
– Да нет, Снеж, просто я представил тебя в платье XVIII века. Твои руки и плечи идеально подходят для арфистки или пианистки, тебе об этом никто ещё не говорил?
Снежана фыркнула и покраснела.
– Скажешь тоже! У меня вообще даже близко не было таких людей! Знаешь, Леш, - вдруг, понизив голос, почти шепотом сказала Снежана, поднимая бокал, наполненный красным вином, - я очень рада, что я тебя встретила, честно...
Ну а после ужина Ганин устроил Снежане форменную экскурсию. Сколько комнат они только не обошли! Снежана только и успевала хлопать своими густыми ресницами, казалось, Ганин знает в этом доме все. Но самое удивительное было не только в том, что он знал, где что лежит, висит или стоит и как это называется, но практически про каждую из этих вещей он мог рассказать. Почти каждый важный мужчина в парике с косичкой и при шпаге обретал в устах Ганина не только свое имя, но и удивительную судьбу, полную жизненных взлетов и падений, равно как и прекрасная дама в высоком парике и декольтированном платье или пухлый мальчуган в коротеньких штанишках...
– Вот это - князь Василий Николаевич. Замечательная личность! Между прочим, участвовал в Чесменской битве. Видишь, у него ухо немного скошено? Это ранение он получил в абордажном бою...
– Аборт... Какай такой 'абортажный'?
– еле выговорила Снежана - она явно была не очень сильна в истории.
– Да не 'абортажный', а 'абордажный' - рассмеялся Ганин, схватившись за живот.
– От слова 'борт'. Это когда корабль с кораблем сцепляются
– А вот это... Снеж, иди сюда, вот, смотри! А вот это его отец - князь Николай Андреевич. Смотри, какой важный! Он был одним из высших чинов при Елизавете Петровне и Петре III. Был дипломатом, знал хорошо несколько языков. Правда, ему не повезло. Когда Екатерина II пришла к власти, его, увы, - тут Ганин крякнул, сделав выразительный жест руками, - убрали. Доживал он свои годы в этом поместье и писал мемуары, потом стал много пить, гулять, да потом нашли его в пруду утопшим...
– А вот прекрасная Лизет. Смотри, какие у неё лукавые глазки! Роковая женщина была. Скольких мужчин соблазнила! Граф Ридигер, местная знаменитость, и какой-то заезжий штабс-капитан стрелялись из-за неё даже насмерть, да и не только они. А она, представляешь, дожила до глубокой старости и под старость сошла с ума - разговаривала вслух со своими бывшими любовниками, как с живыми...
– А вот малыш Никита. Он, бедняга, зимой заигрался с ребятами деревенскими, угорел, наелся снега, ну и помер...
Снежана всхлипнула и прослезилась - вид пухленького черноволосого мальчика в коротеньких бархатных алых штанишках до колен с бантами, такой же курточке и туфельках, в белоснежных гольфах, вызывал у неё живое сострадание. Рядом с мальчиком лежала большая собака породы 'колли', которую он поглаживал. Его глазки были такие веселые, такие жизнерадостные...
– Жалко... мальчишечку...
– еле выговорила Снежана, утирая слезы руками.
– Самое интересное, Снеж, что портрет написали буквально за пару месяцев до смерти, чуть опоздали бы - и не осталось бы от Никиты Барятинского ничего! Портрет же не фотография! Хорошо, если две-три штуки за всю жизнь сделают...
– А это кто?
– вдруг резко спросила Снежана, подойдя к другому портрету.
– Фу, лица такие смазливые, как у плейбоев... Бабники, наверное, жуткие!
– А-а-а! Верно заметила!
– довольно воскликнул Ганин.
– Это сами что ни на есть известные Барятинские. Большинство князей были служаками средней руки, а то и вообще не служили - жили в свое удовольствие, тихо да мирно, а вот эти - два братца-акробатца, Снеж, были сами что ни на есть роковые мужчины: тайные фавориты самой императрицы Екатерины! Екатерина была на редкость любвеобильная женщина, и причем чем старше она становилась, тем более была неразборчивой в связях. Если вначале у неё были постоянные партнеры, которые были и великими полководцами и государственными деятелями - братья Орловы, Григорий Потемкин Таврический, например, то потом...
– Ганин смешно махнул рукой в воздухе.
– Кроме официальных ещё было куча неофициальных, тайных, о ком мало кто знал тогда... Вот эти два брата - из этой чертовой дюжины! Михаил и Алексей - прошу любить и жаловать!
Снежана с нескрываемым интересом вглядывалась в моложавые лица, вальяжно развалившихся уже немолодых мужчин, одного - на диване, другого - на кровати. Оба были полуобнажены, в каких-то простынях вместо одежды, с венками на головах. Один держал в руке тучную кисть винограда, а другой - лиру. У обоих лица были изнежены, напомажены, как у дам, видно, что и глаза и губы подкрашены, грудь у обоих была безволосой, кожа - нежной, глаза - масляные, с сладострастным огоньком. Снежану передернуло. Казалось, эти молодчики глядят на неё и прямо через полотно портрета мысленно раздевают её - взгляд их был до отвращения непристоен и гадок, а издевательские ухмылки и того хуже...